Вниманию мыслящих людей.
Три дня тому назад я через телеграфное агентство предупреждал общественное мнение Соединенных Штатов в следующих словах: «В новом процессе можно ждать некоторых усовершенствований по сравнению с предшествовавшими. Монотонность покаяний подсудимых на первых двух процессах производила удручающее впечатление даже на патентованных «друзей СССР». Возможно, поэтому, на этот раз мы увидим и таких подсудимых, которые, в порядке своей роли, будут отрицать свою виновность, чтобы затем перед перекрестным допросом признать себя побежденными. Можно, однако, предсказать заранее, что ни один из подсудимых не причинит никаких затруднений прокурору Вышинскому».
На первом заседании суда подсудимый Крестинский категорически отвергал показания, данные им на предварительном следствии и отрицал свою виновность. Он казался столь взволнованным, что принимал успокоительные пилюли. Я заявил по этому поводу в мексиканской печати: «Нужно быть очень осторожным в прогнозе… Что скажет Крестинский завтра, если узнает, что его жена и дочь могут стать первыми жертвами его смелости». Последние телеграммы говорят, что на следующем заседании Крестинский поспешил признать свою «виновность». Вчера я условно допускал возможность того, что возмущение Крестинского было неподдельным. До доказательства противного я не считал себя в праве утверждать о несчастном пленнике ГПУ, что он ломает комедию по заказу. Сегодня в этом не может быть никакого сомнения. Крестинский принадлежит к числу именно тех подсудимых, о которых я писал за три дня до суда: «в порядке свой роли они будут отрицать свою виновность, чтоб затем под перекрестным допросом признать себя побежденными. Можно, однако, предсказать заранее, что ни один из подсудимых не причинит никаких трудностей прокурору Вышинскому». Позволю себе прибавить, что и успокоительные пилюли были приготовлены ГПУ заранее.
Господин прокурор утверждает, что я нахожусь в тайных сношениях с разными штабами империалистических стран. Никто, однако, не скажет, что я нахожусь в тайных сношениях с самим Вышинским. Откуда же я знаю его секреты? Хотя мыслящие люди найдут разгадку и сами, но я все же поясню: механика московского подлога так груба, творческое воображение Сталина, Вышинского и Ежова так скудно, что при самом слабом усилии мысли можно почти всегда предвидеть, к какой фальсификации они прибегнут завтра.
3 марта 1938 г., 3 часа дня.