Дискуссии с Троцким.
В марте из США в Мексику приехала делегация руководящих членов Социалистической Рабочей Партии для серии дискуссий со Львом Троцким. В эту группу входили: Джемс Кэннон, Макс Шахтман, Винсент Р. Данн, Роуз Карснер. По-видимому, однажды к ним присоединился Диего Ривера, в то время принимавший деятельное участие в группе мексиканских троцкистов. Беседы проходили каждый день все шесть дней конференции, с 20 по 25 марта 1938 г. Их записывала молодая стенографистка Rae Spiegel (известная в 1930-50 гг. под именем Рая Дунаевская).
Стенографистка отметила на каждой из шести записей: Это, очень поспешная запись дискуссии, которую не проверили ее участники.
Записи этих дискуссий были опубликованы вначале во внутреннем Бюллетене СРП, а потом в сборниках работ Троцкого на английском и других языках. На русском языке они появляются впервые в нашем переводе.
— Искра-Research.
V — Организация самозащиты и отношение к интеллигенции.
Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-4334.6 (Houghton Library, Harvard University). Перевод наш. — /И-R/
24 марта 1938 г.
Троцкий: Я согласен с товарищем Кэнноном в том, что мы должны немедленно начать с тех сил, которые есть в нашем распоряжении, и в которых мы уверены, а не полагаться на ненадежные элементы; таким образом, периферийные группы и либералы неизбежно столкнутся с выбором, и даже наш замечательный друг Солов* увидит, что он остается политически невинным. Если мы добьемся успеха — а мы добьемся некоторого успеха, — то постепенно победим колеблющиеся элементы. Теперь совершенно очевидно, что если мы объединим усилия с такими лицами, как Фреда Киршвей — сталинисты будут оказывать большее давление, чем даже во времена Комитета обороны, — эти элементы предадут нас в самый критический момент, как раз в тот момент, когда нашим товарищам понадобится защита, скажем, в военное время. Вот почему комитет должен быть органом, который обучает, отбирает свои элементы и подвергает их испытанию. Он не может походить на тех либералов, которые в мирное время — пацифисты, а когда начинается война, они все становятся милитаристами.
* Herbert Solow (20 November 1903 – 26 November 1964) — американский журналист, один из того меньшинства, которое во время Московских процессов защищало Троцкого. — /И-R/
Когда мы обсуждали этот вопрос здесь, во время слушаний, мы, конечно, должны признать, что Комитет по обороне успешно выполнил свою задачу, несмотря на элементы, которые в критический момент покинули его, — я настаивал на том, что было абсолютно необходимо окружить комитет рабочими группами. Даже если у нас будет всего 200 таких работников, это лучше, чем 1000 интеллектуалов, и если эти работники будут поддерживать контакт через своих делегатов с [Сюзанной] Ла Фоллетт или Соловым, эти последние не смогут вести себя так капризно; рабочие их дисциплинируют. Наши товарищи должны присоединиться к организации, а также сочувствующие из профсоюзов. Каждый либерал немного робеет, когда встречается с рабочим. Что касается маневров с лавстоунцами, мы можем предоставить их их собственной судьбе. И мы можем сказать Солову: «Вы нами недовольны, тогда создайте свой собственный комитет, и мы выступим с вами единым фронтом — если вы способны создать комитет без нас».
Шахтман: Дело в том, что письмо, которое они нам прислали, очень интересное — его подписали около двенадцати человек — и в нем было что-то очень важное. Они сослались на НПЛД, которая объединилась с Социалистической трудовой обороной, когда мы вступили в СП, и заявили: «Вы вышли из НПЛД, и в результате организация распалась.
Кэннон: О, да, Солов угрожал написать и разоблачить нас в «Modern Monthly».
Троцкий: «Modern Monthly»? Но я верю, что вы можете победить даже Солова, проводя твердую политику.
Шахтман: Что касается отношения к интеллигенции в целом, мы ознакомились с вашим ответом Раву. Мы обсуждаем отношение партии к радикальным интеллигентам. Большая трудность заключается в том, что они неоднородны. Они не являются партией: есть такой тип, как Сидни Хук, который в девяти случаях из десяти согласен с партией. Его разногласия касаются философии; в комитете Хук защищал нас. Интересно, что даже в некоторых деталях, где он с нами не соглашался, он защищал нас. Кроме того, есть интеллектуалы, которые порвали с Компартией, и они немного обожглись на этом опыте. Есть изолированные интеллектуалы которые вступили в партию и стали партийцами, как Новак и Морроу, но таких мало. Других интеллектуалов представляет Солов. Также есть интеллектуалы, такие как Джеймс Т. Фаррелл, которые иногда с нами, а иногда нет, но которые подписали призыв к организации защиты.
В какой степени мы должны прилагать усилия для того, чтобы они выступали на нашей платформе, в какой степени мы должны привлекать их к сотрудничеству с нами в журнале, и если они сотрудничают, то каковы пределы разногласий, которые допустимы, и в какой степени мы должны сотрудничать в подготовке их журналов, например, Partisan Review?
Почти несомненно, что при неизбежном распаде в сталинистском движении лучшие элементы Коммунистической партии будут стремиться перейти к нам. Какой должна быть наша линия, чтобы притянуть их ближе к нам? Есть еще один вопрос, который Кэннон затронул на днях и с которым я согласен, о журнале New International: Возможно ли, правильно ли, предпочтительно ли увеличить объем журнала с тридцати двух до сорока восьми страниц и использовать дополнительные страницы для литературного раздела — не поэзии, а раздела литературной критики, книжных обзоров, критических замечаний других журналов — и чтобы такой раздел редактировали такие люди, как Фаррелл, Рав, Джеймс Рорти? Такие люди, как они, таким образом, становятся ближе к партии, и это дает им больше возможностей для идейного самовыражения, чем в более политическом разделе периодического издания. Будет ли это иметь тенденцию заменять такие журналы, как Partisan Review, или будет функционировать параллельно с Partisan Review, который приближается к нам? Они не представляют те же элементы, что и Солов, который отдаляется от нас; они представляют элементы, которые были с Компартией и которые сближаются с нами.
Троцкий: Я считаю, что наилучшей ситуацией было бы разделение труда между New International и Partisan Review. Допустить вторжение в New International дилетантов-марксистов, даже только в вопросе о литературе, это не лишено определенной опасности, поскольку партия будет нести ответственность за их лозунги, мелкие склоки, трения и т.д. Было бы немного опасно и компрометирующе допускать это в New International. С другой стороны, было бы очень хорошо расширить New International, если не на восемь-двенадцать страниц, то хотя бы на несколько, не в литературных целях, а чтобы следить за идеологическими событиями в рабочем движении. Есть много журналов, немецких журналов, марксистских и полумарксистских; было бы хорошо упоминать о них и критиковать. Для нас это важнее, чем литературная критика.
New International должен охватывать все, что может заинтересовать рабочее движение. Но посвящать литературе раздел объемом около двенадцати страниц было бы слишком опасно, тем более что мы уделяем слишком мало страниц естественным наукам, профсоюзному движению, марксистской теории. Было бы также лучше наладить сотрудничество с Partisan Review, критиковать их в дружеской манере, но не брать на себя никакой ответственности за них. Многие интеллектуалы скорее будут поддерживать Partisan Review, а не New International, и мы будем рассматривать его как резерв, из которого мы сможем время от времени привлекать кого-нибудь в партию.
Если движение в нашу сторону будет быстрым, особенно со стороны сталинистов, нам потребуется испытательный срок от шести до двенадцати месяцев; для рабочих испытательного срока не будет, но для интеллигенции, по крайней мере, от шести до двенадцати месяцев. Затем дайте им конкретные задания. Например, мы собрали группу из пятнадцати профсоюзных активистов, привлекли к работе с ними представителей интеллигенции, чтобы они собирали для них материалы, статистику и т.д. Но у интеллигенции есть только совещательный голос на собраниях. Именно их должны обучать члены нашего профсоюза. Если профсоюзные работники скажут, что интеллектуал полезен и нет возражений, тогда мы можем принять его в партию. Если мы хотим, чтобы у нас была рабочая партия, мы должны заставить интеллектуалов почувствовать, что для них большая честь быть принятыми в нашу партию и что они будут приняты только в том случае, если они будут одобрены рабочими. Тогда они поймут, что это не интеллектуальная мелкобуржуазная партия, а рабочее движение, которое время от времени может использовать их в своих целях. В противном случае на нас могут напасть представителями интеллигенции, и если дискуссии начнутся с представителей интеллигенции, принадлежащих к сталинистам, то рабочие будут избегать нашей партии. Мы должны установить строгие правила в отношении представителей интеллигенции, принадлежащих к другим партиям. Мы можем проводить очень гибкую и либеральную политику по отношению к сочувствующим; мы можем включить нашего представителя в их редакционную коллегию; мы можем привлекать лучших из них к работе над нашими газетами для публикации Appeal, если газета будет выходить два или три раза в неделю. Но пусть они остаются независимыми; очень строго относитесь к интеллектуалам, которые входят в нашу партию. Если это молодой интеллектуал, который был членом нашего движения, — это другое дело; рабочий — это тоже другое дело; но интеллектуал с образованием, полученным в сталинской партии, — это опасный элемент для нас.
В то же время мы должны безжалостно атаковать таких типов, как Макс Истман, Юджин Лайонс. Мы должны показать им, что мы очень серьезно относимся к таким вещам, как марксистская теория, и мы не должны допускать, чтобы у них сложилось впечатление, что Макс Истман может быть нашим другом и в то же время, между прочим, врагом социализма.
Тогда важно, чтобы у нашей молодежной организации были ячейки в колледжах для молодых интеллектуалов. Теперь мы можем надеяться, что Америка вырастит лучших марксистов. Кризис заставит американскую молодежь задуматься, и американская молодежь произведет на свет лучшие элементы. Такие люди не являются членами партии, но мы можем опросить их, отобрать и привлечь новое поколение марксистов для нашего движения. Большая часть старого поколения развращена сталинистами, и люди, которые терпимо относились к сталинизму до сегодняшнего дня, не очень критичны. Старое поколение деморализовано, и мы должны начать с молодежи.
Данн: А как насчет такого человека, как Листон Оук?
Троцкий: Где он сейчас?
Кэннон: Он пытается быть независимым радикалом; он везде выступает, везде пишет.
Троцкий: Возможно, лучше закрыть для него наши газеты.
Шахтман: Проблема в том, что он приходит, дает мне статью, просит напечатать ее в «Socialist Appeal»; тогда я беру «Vanguard» и вижу его статью там.
Троцкий: Да, нам следует порвать с ним. Мы сделали это с Цилигой. Вы знаете, что он сотрудничал в нашем русском журнале. Потом он перешел к меньшевикам, и мы немедленно его исключили.
Карснер: Мне кажется, нам нужно что-то для таких типов, периферийная организация.
Троцкий: Да, они могут работать в такой организации, как НЛДП. Мы можем объяснить, даже когда отвергаем их статьи, что журналист рабочей газеты должен быть учителем. Как он может, если у него самого нет программы? Если он хочет помогать таким движениям, как НЛДП, — хорошо, но он не может работать в газете, не может притворяться учителем, пока не научится действовать самостоятельно. Даже если мы потеряем одного или двух из них из-за такой меры, мы научим многих других, и они станут более серьезными.
Кэннон: В организационном плане мы сейчас находимся в гораздо лучшем положении, чтобы проводить более жесткую политику. Когда мы были маленькой группой и Компартия еще не распалась, а Соцпартия, казалось, смещалась влево, у нас не было такого выгодного положения. Теперь, Соцпартия убита, лавстоуновцы не могут расширяться; все сектантские группы, которые пытались бороться с нами, уничтожены. Во всем антисталинистском поле мы теперь являемся бесспорными лидерами. Люди, которые раньше задавались вопросом, кто победит — WP или SP, кто победит — сторонники Филда, или Элера или мы, теперь знают, что все это решенный вопрос. Затем у нас есть молодежное движение, самое значительное и многообещающее движение. У сторонников Лавстоуна и СП нет молодежных движений.
Троцкий: Среди коммунистической молодежи у нас появились новые сторонники — это имеет величайшее историческое значение.
Кэннон: Наша молодежь очень уверена в себе; а сталинисты занимают оборонительную позицию гораздо больше, чем когда-либо раньше.
Троцкий: Я не знаю структуру нашей молодежной организации; необходимо создать секцию для интеллектуалов и студентов и организацию для рабочих.
Шахтман: Наша молодежь в основном студенческая; сейчас идет интенсивная дискуссия о путях и средствах охвата работающей молодежи. Есть только один момент, по которому я не согласен с Джимом. Это правда, что лавстоуновцы — это, по сути, нью-йоркское движение. Тем не менее, наблюдается несомненный, хотя и небольшой рост их движения: в Филадельфии у них было пятнадцать членов Коммунистической лиги молодежи. В результате сотрудничества с Гомером Мартином у них появилась небольшая организация в Детройте. Они переживают интересный поворот в политике. Теперь они говорят о мертвом Третьем Интернационале. Они, как и все брандлеровское движение, ориентируются на Лондонское Бюро.
У меня нет сомнений, что в Нью-Йорке у лавстоунцев есть несколько очень серьезных профсоюзных постов, к сожалению, более серьезных, чем у нас. Правда, это касается только среди портных, но они имеют там довольно значительное влияние; у нас их практически нет. Если лавстоунцы объявляют о митинге, его сторонники действуют среди портных, и на собрание придут несколько сотен людей.
Наши товарищи сообщают о более дружелюбном отношении со стороны рядовых членов группы Лавстоуна по отношению к нам. Один из них сказал: «Сейчас мы не поддерживаем Коминтерн. Мы против Московских процессов; почему у нас нет единой организации?» Вы, конечно, понимаете, что я не предлагаю объединенную организацию; это замечание просто отражает настроения в их рядах. Мы все еще сильнее, намного сильнее, чем они, в нашем молодежном движении, в числе членов, на наших собраниях. Вопрос заключается в том, чтобы попытаться привлечь некоторых из их рядовых членов в нашу организацию. Тот факт, что Вулф пришел на нашу встречу, очень важен.
[Еще некоторое время говорили о работе в сталинских кругах, но этот вопрос был отложен в связи с русским вопросом, который предстояло обсуждать на следующий день.]