«Новая эра мира?»
Чемберлен провозгласил эту формулу: мюнхенское соглашение открыло «новую эру мира». Никогда еще, пожалуй, политика не была так эмпирична, слепа, не жила в такой степени сегодняшним днем, не спешила так удовлетворяться эфемерными результатами, как ныне. Объяснение состоит в том, что руководители мировых судеб, особенно европейских, боятся заглянуть в завтрашний день. Каждая успокоительная формула, как бы пуста она ни была, находит благодарный спрос. «Новая эра мира»? Выходит, будто все трения и конвульсии европейской политики определялись существованием лоскутной Чехословакии или отсутствием дружеских бесед между правителями Германии и Англии. Воистину, можно прийти в ужас от доверчивости и терпеливости общественного мнения, которому с самых авторитетных трибун преподносятся такого рода слащавые банальности!
Напомним азбуку. Сущность современного мирового кризиса определяется двумя основными обстоятельствами. Во-первых, классический капитализм свободной торговли превратился в монополистский капитализм и давно перерос границы национальных государств. Отсюда — погоня за иностранными рынками для товаров и капиталов, борьба за источники сырья и, как увенчание всего этого — колониальная политика. Второй исторический фактор состоит в неравномерности экономического, политического и военного развития различных стран. Старые метрополии капитала, как Англия и Франция, остановились в своем развитии. Выскочки, как Германия, Соединенные Штаты, Япония, далеко продвинулись вперед. Вследствие радикального и лихорадочного изменения в соотношении сил приходится все чаще пересматривать карту мира. Мюнхенское соглашение ничего не изменило в этих основных условиях.
Прошлая война началась со стороны Германии под лозунгом: «Говорят, что мир уже поделен? В таком случае надо переделить его». Двадцать лет, прошедших после войны, с новой силой обнаружили несоответствие удельного веса главных европейских государств и их доли в мировой добыче на основе Версальского договора. Наивное общественное мнение было поражено слабостью, какую обнаружили европейские демократы во время последнего кризиса; международный престиж фашизма несомненно вырос. Дело, однако, вовсе не в «демократии» как таковой, а в экономическом удельном весе Англии и особенно Франции в мировом хозяйстве. Нынешний экономический фундамент этих двух «демократий» совершенно не соответствует объему и богатству их колониальных империй. С другой стороны, динамика германского хозяйства, временно парализованная Версальским миром, восстановилась и снова начинает расшатывать и опрокидывать пограничные столбы. Мы не говорим особо об Италии, ибо судьбы войны и мира не в её руках. До прихода Гитлера к власти Муссолини был тише воды ниже травы. В борьбе за мировое господство он и впредь обречен на роль сателлита.
Англия и Франция боятся каждого мирового сотрясения, ибо завоевать они не могут ничего, а потерять могут все. Отсюда их паническая уступчивость. Но частичные уступки обеспечивают лишь короткие передышки, не устраняя и не ослабляя основной источник конфликтов. В результате мюнхенского соглашения европейская база под Германией расширилась, под её противниками сузилась. Если брать всерьез слова Чемберлена, то получается, что ослабление демократий и усиление фашистских государств… открывает «эру мира». Глава консервативного правительства явно не хотел этого сказать. Впрочем, что именно он хотел сказать, не вполне ясно, по-видимому, и ему самому.
Про новую «эру мира» можно было бы говорить с некоторым правом, если бы потребности германского капитализма в сырье и рынках сбыта были удовлетворены присоединением «братьев по крови» или возросшим влиянием Германии в Центре и на Юго-Востоке Европы. На самом деле присоединение Саарской области, Австрии и Судетов только разжигает наступательные тенденции немецкого хозяйства. Искать разрешения его внутренних противоречий германский империализм вынужден на мировой арене. Не случайно поэтому генерал фон Эпп, будущий министр будущих колоний, немедленно после наступления «эры мира» возвестил по поручению Гитлера требование возвращения Германии её прежних колониальных владений. Чемберлен собирается, как утверждают некоторые голоса, сделать «символический» жест, именно, возвратить Германии не все, — о, конечно, нет! — а некоторые из её бывших владений и удовлетворить честолюбие Гитлера, возведя Германию снова в разряд колониальных держав.
Все это звучит ребячеством, если не издевательством. Германия владела незначительными колониями до мировой войны; но ей стало так тесно в старых пределах, что она стремилась через войну вырваться на настоящую арену мировой эксплуатации. Возвращение ей её старых заморских владений на разрешит поэтому ни одной из задач германского капитализма. Колониальные клочки Гогенцоллерна нужны Гитлеру только как опорные пункты в борьбе за «настоящие» колонии, т.е. за передел мира. Но этот передел не может быть произведен иначе, как путем ликвидации британской и французской империй.
Колониальные державы второго и третьего порядка будут ликвидированы попутно. Истребительный закон концентрации распространяется в такой же мере на мелкие рабовладельческие государства, как и на мелких капиталистов внутри государств. Весьма вероятно поэтому, что следующая попытка соглашения четырех держав будет произведена за счет колоний Голландии, Бельгии, Испании, Португалии. Но это означало бы опять лишь короткую передышку.
Что дальше? Темп, в котором Германия предъявляет свои требования, никак нельзя назвать медленным и терпеливым. Если бы даже Англия и Франция решились на самоликвидацию в рассрочку, это лишь придало бы германскому наступлению новую силу. К тому же Соединенные Штаты не могли бы остаться спокойным наблюдателем столь явного нарушения мирового «равновесия». Перспектива оказаться лицом к лицу с Германией, владычицей мировых колоний и великих путей, ни в каком случае не может улыбаться североамериканскому колоссу. Вот почему он будет со все бóльшей силой подталкивать Англию и Францию не к уступчивости, а к сопротивлению. А тем временем токийский принц Коноэ возвещает необходимость «пересмотра всех договоров в интересах справедливости», т.е. в интересах Японии. Тихий океан никак не обещает быть в ближайшие десять лет купелью мира.
В добрые старые времена только Англия мыслила континентами. Но она мыслила медленно, в столетиях. В нынешнюю эпоху все империалистические государства научились мыслить материками. Но время измеряется уже не столетиями, а десятилетиями и даже годами. В этом состоит подлинный характер нашей эпохи, которая и после мюнхенского свидания остается эпохой разнузданного и неистовствующего империализма. Пока народы не смирят его, он будет все чаще перекраивать нашу окровавленную планету.
Состояние германского хозяйства требует от Гитлера как можно скорее реализовать свою военную силу. Армия, наоборот, требует оттяжки, ибо она не готова к войне: это — новая армия, где не все еще слажено, не все пригнано в надлежащей пропорции. Но противоречие между этими двумя требованиями измеряется не десятилетиями, а одним-двумя годами, может быть, даже месяцами. Демонстративная мобилизация, которую Гитлер произвел во время чехословацкого кризиса, имела целью пробу нервов правящих классов Англии и Франции. Эта проба удалась, с точки зрения Гитлера, на славу. Его сдерживающие центры, не слишком прочные и раньше, окончательно ослаблены. Ослаблено сопротивление германского генералитета и руководителей германского хозяйства. Сделан решительный шаг в сторону войны.
Второй раз Гитлер не сможет повторить свой блеф. Но он использует, несомненно, эффект столь удачного эксперимента в противоположном направлении. Во время нового кризиса он попытается создать вокруг мобилизации иллюзию простой угрозы, видимость нового блефа, чтобы на самом деле обрушиться на противников соединенной силой своих армий. Тем временем господа дипломаты снова разогревают идею… ограничения вооружений. За дипломатами тянутся пацифисты (по основной профессии — социал-империалисты) типа Жуо и К°, требуя полного разоружения. Недаром русский поэт сказал:
«Тьмы горьких истин нам дороже
Нас возвышающий обман»*.
Впрочем, эти господа обманывают не столько себя, сколько народ.
* Немного искаженная ссылка на стихотворение «Герой» А.С.Пушкина: «Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман…» — /И-R/
Войну 1914-1918 гг. государственные люди называли, в утешение народам, «последней войной». С того времени это выражение получило иронический характер. Можно не сомневаться, что через короткий срок той же горькой иронией будет окрашено и выражение Чемберлена «новая эра мира». Будем смотреть на будущее открытыми глазами. Европа идет к войне, а с ней вместе — все человечество.
Л.Троцкий
4 ноября 1938 г. Койоакан