Разговор по Юзу между т. К. Радеком и Иоффе.
«Известия», 12 ноября 1918 г.
Эта заметка была напечатана под общей шапкой «Революция в Германии». — /И-R/
11 ноября в 7 час. вечера между тов. К. Радеком и т.т. Иоффе и Раковским, находящимися на станции в Борисове в ожидании возможности проехать обратно в Берлин, произошел следующий разговор по прямому проводу:
Иоффе: У аппарата Иоффе и Раковский. Можете ли вы сообщить что-нибудь новое?
Радек: Мы получили сообщение из Берлина, что новое правительство еще не образовалось. Независимые не соглашаются образовывать правительство вместе с Шейдеманом.
Дворец на Унтер-ден-Линден занят рабочими массами во главе с Либкнехтом. Либкнехт в своей речи с балкона дворца требовал возвращения посольства в Берлин.
Союзники поставили неслыханные условия перемирия. Они требуют занятия левого берега Рейна.
Я говорил сегодня с солдатским Советом в Ковно. Верховное восточное командование находится в руках солдат. Мы требуем немедленного пропуска для посольства и для поезда с хлебом, который мы отсылаем послезавтра отсюда и из Петрограда.
Я еду с немецкими военнопленными и французскими, английскими, американскими товарищами, которые отправляются на западный фронт для агитации среди войск союзников.
В Польше объявлено правительство Дашинского.
В южной Австро-Венгрии войска союзников подавляют революцию.
Чичерин разговаривает сейчас из немецкого посольства с Либкнехтом.
Немецкое посольство находится в руках немецких военнопленных. Все прежние чины посольства находятся на свободе и работают под руководством солдатского совета. Майор Шуберт согласен совместно работать, он вполне понимает положение.
Ковенский совет должен сегодня устроить ваш пропуск. Дайте еще сегодня ответ. Требуйте установления связи с ковенским солдатским советом.
Кто препятствует вашей дальнейшей поездке? Попытайтесь объяснить немецким солдатам положение. Пожалуйста, отвечайте.
Иоффе: Нам сообщают, что я сегодня вечером буду говорить с Коном, который по-видимому, также находится в новом правительстве*. О Коне ничего не знали, а здесь с нами обходятся, как прежде. Нам заявляют, что остается в силе старый договор, согласно которому мы возвращаемся в Россий, а Гаушильд в Берлин.
* См. стенограмму разговора с Коном в приложении №1 к статье «Германская революция и Российское посольство».
Представители германского иностранного ведомства просят меня сообщить, что вагон с рижскими документами, сопровождаемый неким Зандсбергом, задержан нами в Орше и просит выпустить этот вагон.
Радек: Рижские документы интересуют нас в данный момент весьма мало, и представители иностранного ведомства пусть забудут о Риге. В берлинском иностранном ведомстве сидит еще до сих пор Штум и Надельный, и они саботируют приказ берлинского солдатского совета, который требует нашего возвращения.
Кон не находится в правительстве.
Мы сейчас потребуем из Берлина репрессий против офицеров, которые не хотят вас пропускать. Можете ли нам назвать имена этих офицеров? Мы известим об этом в Ковно-Берлин. Скандал, что эти господа позволяют себе саботировать распоряжение берлинского совета рабочих и солдатских депутатов. Сделайте предостережение этим господам, что мы непосредственно обратимся к солдатам и что последствия этого они понесут на себе.
Мы вполне договорились с ковенским солдатским Советом для того, чтобы избегнуть всяких ненужных столкновений, но нельзя допустить, чтобы офицеры и чины иностранного ведомства препятствовали представителям русских рабочих и солдат отправиться согласно требованию берлинского Совета рабочих и солдатских депутатов в Берлин. Прочтите им пожалуйста соответствующие места нашего разговора и сообщите сегодня же, едете ли вы дальше.
В 4 часа утра мы будем говорить по радио с Берлином и принесем энергичные жалобы на тех лиц, которые вы нам назовете. Ожидаю ответа и имен минского и борисовского командования и чинов иностранного ведомства.
Иоффе: Прошу перерыва в разговоре.
Радек: Хорошо, я жду.
Иоффе: Мне отвечают, что здесь не имеют приказаний ни из Берлина, ни из Ковно. Как только поступит приказ относительно моей дальнейшей поездки, ему сейчас же дадут ход.
В 7 часов я буду говорить с Ковно. Надеюсь, что положение несколько выяснится. Вы должны принять во внимание, что здесь в Минске еще нет советов, сообщают, что они находятся в процессе образования, а здешние представители власти ссылаются пока на приказы, которые они получили раньше.
Для того, чтобы продолжать нашу поездку нужно по возможности скорее вытребовать соответствующий приказ из Берлина. Я сказал об этом Коцу, но и вы должны содействовать этому с вашей стороны.
Ответьте пожалуйста, как положение с Мануильским.
Радек: Мануильский остается в Киеве, так как там положение уже изменилось. Немецким войскам предстоит там лучшая деятельность, чем поддерживать Скоропадского. Мы надеемся с их помощью быстро справиться с Красновым для того, чтобы получить хлеб для нас и германских рабочих.
В Пскове создается солдатский совет. Полагают, что он положит конец блаженству белогвардейцев.
Я буду телеграфировать в Берлин относительно приказа. Хотел бы, однако, иметь возможность знать имя коменданта для того, чтобы установить, не происходит ли здесь саботажа.
Являетесь ли вы интернированными и не имеющими свободного общения с нашими немецкими товарищами? Мы здесь предоставили Гаушильду полную свободу общения с нашими солдатами. Гаушильд принимал вчера участие в великолепном митинге немецких солдат. Как вы видите, у него нет причин жаловаться; было бы только справедливо, если бы вы получили право от имени нашего правительства выразить немецким солдатам в оккупированных местностях наш сердечный привет по поводу их победы.
Прошу сообщить мне имена, дабы я мог передать их, и будьте настойчивы. Ваше присутствие в Берлине весьма желательно для нас и для берлинского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.
Иоффе: Я не знаю имен здешних офицеров, но они знают, что высший командир в Минске, генерал Фалькенгейм против нас. Все местные чины весьма вежливы, но как я уже вчера сообщил, мы находимся в поезде под военной охраной. Ввиду опасности, о которой здесь постоянно говорят, со стороны местных белогвардейцев, которые, как сообщают, делали попытки ворваться в наш поезд.
Радек: Весьма любезно, что вас охраняют от белогвардейцев, но немецкие солдаты с настоящей минуты не бело-, а красногвардейцы, и нас весьма обрадует, если вы там сообщите, что вы передали наш привет немецким солдатам.