Честная коалиция, которую предлагаем мы!
Рига сдана. Продовольственный кризис все более обостряется. Контр-революция наглеет с каждым часом. Революция подходит к новому поворотному пункту, — к самому критическому, к решающему ее моменту. При этом положении вещей необходимо еще раз оглянуться назад и отдать себе отчет в том, где же подлинные силы революции.
Иные из наших противников добросовестно убеждены, будто мы во всей нашей стране различаем только две силы: революционный пролетариат, с одной стороны, и все остальное население России, с другой стороны. И эти противники с усердием, достойным лучшего дела, пространно доказывают нам, что один пролетариат недостаточно многочислен, чтобы взвалить на свои плечи решение всех поставленных революцией задач, что кроме пролетариата существуют еще другие слои населения, способные двигать революцию вперед, что нельзя все не-пролетарское население России представлять себе сплошной реакционной массой, что пролетариату нужны союзники в его трудной борьбе и т. п.
Все эти возражения явно бьют мимо цели.
Мы различаем в нашей революции не две, а три основных силы: 1) пролетариат, 2) мелкая буржуазия, 3) крупная буржуазия и помещики. И когда нам говорят: нужна честная коалиция, — мы не отрицаем этого, мы отвечаем: да, честная коалиция нужна, весь вопрос только в том, какая коалиция будет честной и какая бесчестной, весь вопрос в том, во имя каких целей должна быть создана эта коалиция и против кого она должна быть направлена! Мы утверждаем, что «честная коалиция», которую предлагал в Москве Церетели капиталистам, есть на самом деле бесчестная коалиция.
Мы утверждаем, что эта «честная» коалиция страдает только двумя совсем небольшими недостатками: она неосуществима, поскольку она честна, и она бесчестна, т.-е. противонародна, поскольку она осуществима.
Мы имеем уже теперь достаточный опыт. В эпоху, которую мы переживаем, день идет за год. И народ учится и будет учиться с невиданной быстротой.
В самом деле, первая «честная» коалиция заключена была еще в мае месяце. С мнением революционных рабочих, с мнением большевиков считаться не стали. «Честная» коалиция создана была на тех началах, которые были одобрены кадетами, меньшевиками и эсерами. И что же ? Кто не видит теперь, что обманутой, можно сказать, околпаченной стороной в этой коалиции была именно «революционная демократия», т.-е. меньшевики и эсеры?
И не в том, конечно, дело, что Милюков перехитрил Церетели и Чернова. Дело прежде всего в соотношении классов. Дело в том, что при данном положении вещей — в обстановке империалистской войны, назревшей аграрной революции, превосходной организованности русской буржуазии, действующей в теснейшем союзе с могущественнейшей кликой европейского финансового капитала, — неосуществима, не существует в природе, невозможна такая коалиция демократии и буржуазии, которая (коалиция) не означала бы на деле полнейшую капитуляцию «демократии» перед крупным капиталом.
Так и случилось. «Демократия» сбита со всех позиций, — сбита и обессилена, деморализована и ослаблена настолько, что самым важным завоеваниям революции угрожает величайшая опасность.
Не подлежит никакому сомнению, что большинство вождей мелкобуржуазной демократии искренно хотело добиться для крестьян земли. И что же? Теперь демократия уже почти не смеет и заговаривать о немедленном проведении земельной реформы. Чернов сидит в министерстве Керенского на положении бедной родственницы. Его аграрные проекты кладутся под сукно и служат только объектом для остроумия буржуазных писак. На Московском совещании «демократия» в ее пресловутой декларации Чхеидзе, в сущности говоря, совершенно отреклась от аграрной революции. Дальше некуда итти. Да что говорить! Ведь буржуазия добилась уже того, что эсеровские министры собственными руками арестовывают крестьян, членов земельных комитетов, за то, что эти крестьяне недостаточно почтительно относятся к помещичьей собственности.
И то же случилось в вопросе о войне. Не подлежит опять-таки никакому сомнению, что большинство вождей «демократии» искренно хотело бороться за немедленное окончание войны, за мир без аннексий и контрибуций. Но оно вместе с тем хотело «честной» коалиции с буржуазией. А такая коалиция была объективно возможна только на началах отказа от борьбы за мир, только на началах признания тайных договоров, заключенных царем с англо-французским империализмом.
И что показал опыт? «Демократия» одобрила наступление. Церетели хвастался в Москве тем, что Керенский сделал то, чего не мог сделать Гучков. А куда привела эта политика наступления, теперь ясно каждому. Для буржуазии, для кадетов, даже нынешнее трагическое положение на фронте есть меньшее зло, чем прекращение войны. Для контр-революционной буржуазии сдача Петрограда немцам несомненно менее страшна, чем сдача помещичьих земель крестьянам. Они знают: Петроград вернется, и с Вильгельмом русские капиталисты помирятся, а — помещичья земля не вернется, и с крестьянской беднотой русские помещики не примирятся никогда. Русская буржуазия и русские помещики, с которыми буржуазия переплетается тысячами нитей, не хотят окончания войны не только по соображениям внешней политики, но и по соображениям политики внутренней. Милюковы и Родзянки отлично понимают, что окончить войну значит развязать стране руки для аграрной революции, они превосходно знают, что демобилизация усилила бы аграрную революцию во сто раз — ибо в деревню хлынули бы сотни тысяч революционизированных солдат, которые двинули бы аграрную революцию вперед семимильными шагами. И буржуазия добилась своего. При помощи «честной» коалиции она оседлала «демократию», и она привела страну и революцию к той пропасти, у которой мы теперь стоим.
Так «честная» коалиция на наших глазах превращается в бесчестную (по отношению к рабочим и крестьянам), так «соглашение» с буржуазией превращается в предательство демократии, в измену делу социализма.
И это не может быть иначе. Опыта у нас опять-таки достаточно. Со времени Московского совещания прошел небольшой срок, но и его достаточно, чтобы видеть: буржуазия «поддерживает» демократию также, как веревка «поддерживает» висельника.
Если нынешний состав Временного Правительства еще существует, так это только потому, что буржуазии он выгоднее, нежели чисто-буржуазное министерство. Зачем Милюковым брать на себя всю формальную ответственность за введение смертной казни, за аресты большевиков, за поражения на фронте ? Зачем, — когда они могут руками «социалистов» и «демократов» делать то самое, что нужно контр-революции?
Контр-революционной наша буржуазия стала уже в 1905 году, во время первой революции.
И в 1917 году революция фактически была совершена вопреки буржуазии. Не забудем, что когда Милюков непосредственно за конституированием первого состава Временного Правительства говорил к народу в Таврическом дворце, он заявил открыто, что его программой остается монархия, что новым царем будет сын Николая, а регентом его брат. Революция перешла к очередным делам через программу Милюкова. Но чем дальше шла в своих требованиях революция, тем больше контрреволюционности затаивала в себе буржуазия.
И теперь дело ясно для всех, у кого есть глаза, чтобы видеть. Честная коалиция, о которой мечтают добрые доктринеры соглашательства, невозможна. Возможна только бесчестная коалиция, — такая коалиция, которая означает выдачу рабочих, крестьян, солдат, страны и революции в лапы контр-революционной буржуазии. Кто этого не понял, тот не понял ничего.
Революционный пролетариат выступает с предложением другой коалиции, которая будет действительно честной коалицией, ибо она будет стараться осуществить задачи величайшей исторической важности. Революционный пролетариат хочет объединить все подлинные живые силы страны — против контр-революционной буржуазии. Наша партия добивается честной коалиции рабочих, солдат, бедного городского люда и беднейших крестьян для создания действительно демократической власти, для быстрого окончания войны, для немедленного проведения аграрной революции, для осуществления контроля над производством и потреблением, для организации контроля над банками, для проведения целой экономической программы против, буржуазии и помещиков — программы, которая одна только может спасти революцию.
«Рабочий», № 2, 26 августа (8 сентября) 1917 г.