Еще раз: Чего не делать.
«Кризис власти» продолжается. Но уже совершенно ясно, что на ближайшее время дело ограничится новой пляской министерских «комбинаций», что «наверху», во Временном Правительстве, ничего серьезного не изменится. Из двух перспектив — радикальная перемена и новый шаг на месте — на ближайшее время к сожалению оправдывается вторая.
Что же делать революционным питерским рабочим и солдатам при таком положении вещей?
Положение создается чрезвычайно сложное.
Влиятельные буржуазные круги делают абсолютно все возможное, чтобы вызвать рабочих, солдат и матросов на бой сейчас же, сию же минуту. Гучков освобожден, а товарищ Троцкий продолжает сидеть под замком. Генерал Алексеев получил важнейший пост. В «новое» министерство приглашаются члены кадетской партии, которая, по свидетельству самих эсеров и меньшевиков, является сторонницей Корнилова. Вооружение рабочих затормозили. И, наконец, кадету Пальчинскому дана свобода задушить рабочую печать.
Легко представить себе, каким гневом загораются сердца рабочих, революционных солдат и матросов, когда они видят эту новую оргию кадетской контр-революции. Революционные рабочие, солдаты и матросы в минуту опасности поддерживали Советы, не поставив ни одного условия и не задумываясь ни на секунду. Кронштадтские матросы, которых оклеветали и вождей которых держат под замком, пришли охранять Зимний дворец. Пулеметчики 1-го запасного полка, которых еще так недавно распинали на потеху буржуазии, пришли охранять ту самую Дворцовую площадь, где слуги кадет производили над ними гражданскую казнь. Рабочие, которых недавно обезоружили под давлением черной сотни, беззаветно идут на помощь тем, кто еще так недавно помогал их обезоруживать. И в ответ на это, как только первая опасность миновала, — или точнее: как только кое-кому показалось, что опасность миновала, — рабочим, солдатам и матросам опять преподносят камень вместо хлеба, против них опять заключают союз с худшими врагами свободы — кадетами!
Мы понимаем негодование рабочих и солдат. Мы понимаем, почему у многих из них гневно сжимаются кулаки. И все-таки мы говорим им: товарищи, итти сейчас на бой значит делать то, чего так хочется Милюкову и всем другим корниловцам.
В нашей статье «Чего не делать» — статье, которую автор этих строк писал, не зная еще о походе Корнилова, — мы говорили: в Питере сейчас налицо много условий для возникновения восстания типа Парижской Коммуны. И мы предостерегали рабочих от такого выступления, указывая на то, что в данный момент оно почти наверняка обречено на поражение. С тех пор многое изменилось, — день в наше время идет за год. Но, трезво взвешивая все обстоятельства, мы и сейчас говорим товарищам: сказанное раньше остается в силе: сейчас — никаких выступлений!
Вернитесь мысленно на несколько дней назад. Вспомните, как провоцировали нас все без исключения буржуазные газеты. Вспомните, как именно на воскресенье — день начала корниловского действа — назначили они наше выступление. Вспомните их плохо скрытую злобу по поводу того, что их провокация не удалась. И взгляните на положение, создавшееся теперь. Корниловские отряды все еще находятся под самым Питером. Корниловцы обманывали эти отряды именно «большевистским мятежом», натравливая их именно на нас. И если теперь бывший министр Некрасов заявляет, что «менее всего» следует роптать на корниловские отряды: из этого источника, выражаясь фигурально, еще придется напиться, и потому отравлять его не приходится» («Известия», № 186), то это заявление имеет вполне определенный смысл…
Но скажут: так значит, пусть все остается по-старому, пусть Алексеевы сменяют Корниловых, пусть продолжается соглашательство с кадетами, пусть Советы по-прежнему топчутся на месте, а мы будем спокойно оставаться при разбитом корыте.
— Нет, это не так, товарищи. Может быть, Временное Правительство останется тем же, может быть, Советы останутся те же, но страна, Россия, не останется той же, рабочие, солдаты, крестьяне не останутся теми же, какими они были до корниловских дней, их настроение изменилось в нашу пользу и оно будет меняться с каждым днем все больше и больше. Жизнь не стоит на месте. Жизнь за нас. Корниловские дни откроют глаза сотням тысяч и миллионам людей. Те, кто еще вчера верил клевете на нас, те сегодня станут нашими лучшими друзьями. Завтра мы станем большинством там, где вчера еще мы были меньшинством.
Достаточно взглянуть на пример Петрограда. Еще совсем недавно — месяц назад — мы были меньшинством даже среди рабочих. А теперь на наших глазах падают последние твердыни эсеровства среди питерских рабочих, и такие заводы, как Обуховский и Семянниковский, начинают переходить на нашу сторону. И так же быстро меняется настроение среди солдат. Солдаты, которых еще в июле приводили на предмет «усмирения» большевиков, теперь голосуют на городских выборах за нас и становятся нашими друзьями.
Мы были единственной партией, защищавшей солдат против восстановления смертной жизни, мы первые указывали на то, что высший командный состав армии контр-революционен, мы первые предсказали корниловщину. Солдатская масса увидит теперь нашу правоту, она убедится, что ее партия — это партия большевиков. И недалеко время, когда не только Корнилову, но и никому другому не удастся вести полки против нашей партии.
Этот громадный переворот в умах произойдет во всяком случае. Прилив симпатии к нашей партии обеспечен — это бессильны изменить какие бы то ни было министерские комбинации. В союзе с жизнью мы победим — при единственном условии, если мы не поддадимся на провокацию врагов, если мы не потеряем голову, если мы не наделаем роковых ошибок.
Наши противники клеветали на нас, когда говорили, что мы хотим «захватить» власть от имени небольшого меньшинства рабочих. Когда мы говорим, что власть должна перейти к рабочим, солдатам и беднейшим крестьянам, — то «беднейшие крестьяне», вопреки мнению «Рабочей Газеты», отнюдь не для «красного словца притягиваются» нами. Действительно захват власти имеет место сейчас, когда всем фактически распоряжаются кадеты, представители маленькой кучки буржуазии, орудующей против громадного большинства страны. Мы боремся за переход власти именно к представителям громадного большинства многомиллионного населения России. Нигде и никогда мы не предлагали «ввести» социализм при помощи какого-нибудь чудодейственного указа. Меры, которые предлагаем мы, — контроль над банками и над производством, переход земель к крестьянам, рабочая милиция, всеобщая трудовая повинность, организация обмена между городом и деревней — эти меры вытекают из всей обстановки нашей жизни, вне их нет спасения стране, к ним вплотную подвела нас война, и их осуществление отнюдь еще не есть социализм.
К осуществлению нашей программы жизнь идет быстрым шагом. Оно осуществится тогда, когда на сторону рабочих перейдет главная масса солдат и беднейших крестьян. Когда мы еще несколько дней тому назад в статье «Честная коалиция, которую предлагаем мы» звали эту массу к братскому союзу с рабочими, мы не думали, что жизнь так скоро и так внушительно поддержит наш призыв.
По-прежнему мы смотрим чрезвычайно пессимистически на политику нынешних Советов. Но вчерашнее голосование Петроградского Совета Р. и С. Депутатов, впервые принявшего большевистскую резолюцию, есть событие громадной политической важности. Сама жизнь окончательно вырывает почву из-под соглашательской политики эсеров и меньшевиков. Контр-революционные попытки будут продолжаться. Борьба неминуема.
При таком положении вещей мы говорим:
— Мы ни на минуту не забываем, сколько вреда принесла революции тактика «соглашательства», мы ни на шаг не отойдем от нашей революционной линии; независимо от колебаний Советов, мы поведем свою борьбу и доведем ее до конца. Но на нынешнем историческом повороте мы обязаны еще раз открыто и всенародно предложить честный союз всем подлинно-революционным силам страны. И в нынешний ответственный момент мы говорим: да здравствует честная коалиция рабочих, солдат, беднейшего люда городов и деревень — против контр-революционной буржуазии.
Г. Зиновьев.
«Рабочий», № 11, от 15 (28) сентября 1917 г.