Второй Новый год.
Когда ставилось здесь, в Париже, в сентябре 1914 г. ежедневное социалистическое издание, — тогда, под именем «Голоса», — никто не думал, что этому изданию доведется дважды встречать Новый год*. Неожиданно (после долгих… ожиданий!) пришла война, вместе с ней пришел катастрофический кризис социализма, все устойчивое рушилось и меньше всего можно было ожидать, что в этом водовороте всеобщей неустойчивости устоит на ногах в течение полутора лет маленькая газета, которую группа русских эмигрантов, без средств и без связей со своей страной, создала в самые критические часы жизни Парижа. Но газета устояла. Какими судьбами? Это временами нам самим кажется загадкой. Газета почти всегда находилась в состоянии финансового крушения и — жила.
* Газета «Голос» была закрыта французскими властями 17 января 1915 г. и снова появилась под названием «Наше Слово» 29 января. Троцкий конечно имеет в виду идейную и политическую преемственность газеты. — /И-R/
Газета выступала против войны и, прежде всего, против рабски-восторженного преклонения социалистов пред национальным милитаризмом. Так называемые «трезвые умы», то есть филистеры, которые при помощи своих десяти пальцев подводят бухгалтерские итоги всемирной истории, имели пред собою самое наглядное доказательство «утопичности» нашей позиции. С одной стороны, могущественное государство, которое швыряет миллиард за миллиардом в раскаленную пасть милитаризма — при содействии всех партий и при патетическом одобрении наиболее авторитетных социалистических вождей. С другой стороны, кружки отщепенцев, как наш, создающие на тычке ежедневную газету — при наличности в «кассе» нескольких десятков франков — для аудитории из нуждающихся эмигрантов. «Газета не сможет держаться!» — говорили одни. «Какое значение может иметь сейчас эмигрантская газета?» — дополняли другие. Но газета держалась! И она вошла необходимой составной частью в идейную жизнь разрастающейся международной общины революционного социализма*.
* В докладе о работе французских интернационалистов на циммервальдской конференции было указано на то значение, какое имело для них существование Нашего Слова», устанавливавшего идейную связь с интернационалистским движением других стран. Раковский в своем докладе указал, что «Голос» и «Наше Слово» — наряду с «Avanti» и «Berner Tagwacht» — сыграли крупнейшую роль в процессе выработки интернационалистской позиции балканских с.-д. партий. Итальянская партия была знакома с «Нашим Словом» по многочисленным переводам А. Балабановой. Чаще всего, однако, «Голос» и «Наше Слово» цитировались в немецкой прессе. Буржуазные и социал-патриотические фальсификаторы пользовались, разумеется, статьями «Нашего Слова» для обличения… царизма и французской республики; для немецкой оппозиции «Наше Слово», как орган революционного интернационализма по ту сторону границы, являлось неизменным собратом по оружию. Большое значение именно для немецкой анти-империалистской оппозиции имеет то обстоятельство, что «Наше Слово» выходит не в нейтральной стране, а на «союзной» почве, как боевой политический орган, в непрестанной борьбе с «союзной» цензурой и с «официальным» социализмом. — Л.Т.
Республика противопоставила нам свою цензуру. От нас хотели добиться, чтобы мы думали и чувствовали, как «Humanité» В то время, как берлинский кайзер составляет с начала войны необходимый предмет потребления всей прессы, об его «кузенах» республиканская цензура позволяла нам — как о покойниках — либо молчать, либо говорить одно хорошее. Мы избрали первое.
Нам запрещали огорчать не только французских министров, но и русских губернаторов. Более того: цензура взяла под свою защиту французскую социалистическую партию, и только на днях нам не позволили сказать об идейной тривиальности того социализма, который возглавляется Пьером Реноделем. Мы не могли, сплошь да рядом, печатать речи социал-демократических депутатов Думы, в течение недель мы не смели произносить имя Циммервальда, а в настоящее время мы не имеем возможности печатать резолюции заграничных групп нашей партии. Газета появлялась нередко в виде ряда белых полос, и читатель, надеемся, поверит нам, если мы скажем, что те полосы, которые из цензурной лаборатории выходили белыми, не были самыми худшими. Во всех тех случаях, когда у цензуры возникало сомнение, она разрешала его против нас: какой смысл церемониться с эмигрантской газетой, издающейся на русском языке!
К этому присоединилась открытая и закулисная травля со стороны социал-патриотов. Утомившись своим долгим отщепенством, широкие круги русской интеллигенции ухватились за войну, как за счастливый повод, чтобы отчалить от одного берега и пристать к другому. Ненависть социал-патриотических перебежчиков к «Нашему Слову» была тем ядовитее, чем ярче оно напоминало им о всей глубине их падения. Не было такой инсинуации, к которой не прибегало бы их умственное бессилие. В некоторые моменты целые тучи удушливой клеветы окружали наше издание и имена наших друзей.
Наконец, надо сказать и то, что не все из наших единомышленников первого призыва шли с нами до конца. Затягивалась война, «разочаровывая» иных социал-патриотов, но затягивался и кризис в социализме, утомляя и пугая своими перспективами иных интернационалистов. Борьба с социал-патриотами приняла осадно-затяжной характер. На обоих неприятельских фронтах выделились элементы, склонные к переговорам и сближению. Идейная непримиримость «Нашего Слова» не может не казаться таким полу-друзьям стеснительной и вредной. Между тем, если есть война, которая должна быть доведена до конца, так это — война с национальной и легалистской ограниченностью в рабочем движении, война с националистическими фальсификаторами социализма. Если где вреден, опасен, прямо губителен «гнилой мир», так это в нашей войне с тем социализмом, который так постыдно капитулировал перед империалистическим государством.
Революционной непримиримости пожелаем мы и себе и нашим друзьям в новом году, который будет для нас годом дальнейшей борьбы. Мы не делаем себе никаких иллюзий насчет легкости предстоящих задач. Но мы твердо знаем, что за истекший год враг стал слабее, а мы — сильнее.. Этого достаточно, чтоб оправдать и укрепить наш революционный оптимизм.
С новым годом, друзья-читатели, и — вперед!
«Наше Слово», № 1 (388), 1-го января 1916 г.