Переход к милиционной системе
Заседание девятое
(4 апреля, утром.)
В конце 1919 и начале 1920 г. казалось, что Гражданская война кончается. Центральный Комитет поручил Троцкому предложить съезду от его имени это принципиальный проект о переходе от профессиональной армии к милиционной системе. Проект Троцкого был принят без прений единогласно. — /И-R/
Председатель Объявляю заседание открытым. Приступаем к обсуждению следующего пункта порядка дня съезда: «Переход к милиционной системе».
Председатель. Слово для доклада имеет т. Троцкий.
Троцкий.
Товарищи, при каждом режиме армия отражает в себе основные черты режима, и отражает их в наиболее острой форме. Советская армия отражает переходные черты нашего советского режима. Советский режим переходит сейчас в своей внутренней эволюции к новому периоду, перенося главные силы своего внимания на хозяйственный фронт. Возможность этого определилась предшествующей борьбой рабочего класса, победами Красной армии. Это делает сейчас возможным перенесение внимания на хозяйственное строительство. Но вместе с тем и сама Красная армия, как организация обороны рабоче-крестьянской страны, должна подвергнуться изменению, которое сделало бы ее более отвечающей новому периоду в развитии Советской республики. Разумеется, когда страна ведет напряженную войну на всех фронтах и ее вооруженные силы стоят под штыками на севере, на юге, западе и востоке, тогда принципиальная организационная разница между армией регулярной, постоянной, или казарменной, и между армией милиционной исчезает, ибо милиционная форма организации армии характеризует только подготовительный период, характеризует особую форму учета, мобилизации, формирования, создания частей, но с того времени, как части выброшены, она теряет свои принципиально отличные организационные черты. Вот почему в предшествующий период, когда под давлением внешних и внутренних событий должны были наспех создаваться наши части, когда наша Красная армия создавалась главным образом на фронтах, в бою, — это относится целиком и к той армии, во главе которой стоят присутствующие здесь Буденный и Ворошилов, к нашей славной красной коннице (аплодисменты), — разумеется, в этот период не могло быть и речи о создании правильной милиционной системы. Она имела у нас в этот период зародышевую форму организации всеобщего военного обучения, так называемого Всеобуча. Почему, какими основными причинами вызывается сейчас переход к милиционной системе? Лозунг программы — милиция — составлял основную часть программы буржуазной демократии наряду с республикой, наряду с всеобщим избирательным правом.
Этот лозунг разделял и разделил судьбу всей программы буржуазной демократии. Идея милиции состояла в примирении всех классов буржуазного общества, в создании единого фронта по отношению к стране, и эта демократическая точка зрения является якобы не классовой, а надклассовой точкой зрения. Она возникла во II Интернационале. Если вы возьмете один из блестящих трудов по милиционной системе, книгу Жана Жореса*, то вы там найдете блестящую защиту милиции против рутинеров, против педантов, против закорузлых теоретиков старой казарменной армии, но вы там также найдете все иллюзии, все предрассудки представителя мелкой буржуазной демократии, хотя и честнейшего социалиста, каким был Жорес. Он надеялся, что милиционная форма армии в рамках демократической республики будет постепенно пропитывать, перекрашивать и социализировать всех мобилизованных граждан, сглаживать противоречия между ними, и, по мере того, как республика это будет делать через свое законодательство в области хозяйства, армия вместе с этой республикой, как ее необходимая составная часть, без глубоких потрясений, без революции переведет общество на рельсы социалистического строительства.
* Жан Жорес «Новая армия». — /И-R/
Такова была точка зрения Жореса. Бебель, который был гораздо глубже проникнут социализмом, чем Жорес, тем не менее, в своей брошюре о милиции* в значительной мере поддерживал демократические, т. е. по существу мелкобуржуазные, иллюзии в вопросе об организации армии. И только империалистическая война, которая разоблачила буржуазные республики наряду с монархиями, только империалистическая война и последовавшая за ней революция и наше строительство Красной армии, только эти величайшие события показали, что форма армии не определяет ее классового существа. Армия может быть казарменной по своей организации, может быть и милиционной, но она отражает черты, потребности, интересы господствующего в данный момент в данной стране класса. Стало быть, если мы выдвигаем сейчас программу милиции, то отнюдь не потому, что мы надеемся достигнуть посредством милиции в других странах, которые еще не прошли через период острейшей внутренней борьбы и родовых мук, развития социалистического общества, — нет, эту иллюзию мелкобуржуазной демократии мы отвергаем целиком. Второе соображение, которое выдвигалось и выдвигается в пользу милиционной системы, состоит в том, что это более дешевая система обороны страны. В такой голой форме это также неверно. Наоборот, если милиционная форма организации обороны рассматривается в развернутом виде, со всеми необходимыми вспомогательными учреждениями, со школьной и допризывной подготовкой с широкой организацией всех видов спортов в стране на государственный счет, военных игр, с созданием необходимых ристалищ, стрельбищ, тиров, причем они должны быть децентрализованы, так как армия при милиционной системе приближается к местам приложения труда народных масс, — если охватить все это, то несомненно, что милиция ни в каком случае не будет дешевле постоянной регулярной армии, а развитая милиция, хорошо организованная, будет дороже уже по одному тому, что она охватывает несравненно более широкие массы. Вся суть в том, что милиция (это и есть первое основное соображение) вовлекает все население страны, способное носить оружие, и навязывается всем ходом развития всех стран. Это обнаружилось во время последней империалистической войны. До тех пор, пока экономическое развитие было слабо, пока средства связи и транспорта были жалки, до тех пор армия была незначительной частью населения и до тех пор ни одна из стран, ни в XVII столетии, ни даже в XVIII столетии, не могла даже и думать о том, чтобы выставить многочисленную армию. Развитие буржуазных форм производства в XIX столетии, в начале XX столетия и империалистическая война показали, что нынешние страны так могущественны технически, так богаты, что во время борьбы они, прежде чем сдаться, капитулировать, вынуждены и способны выдвигать все новые и новые возрасты, все новые и новые слои народа на арену кровавой борьбы. И, таким образом, фактически во время империалистической войны все страны пришли к милиции, ибо совершенно очевидно, что если постоянная армия состояла из 500—600 тысяч и была рассчитана на это число, а армия полевая во время войны состояла из 5—б миллионов, то совершенно ясно, что мы имеем здесь на театре военных действий уже милицию, но милицию плохую, наспех сколоченную, милицию импровизированную, а не организационно подготовленную заранее.
* Август Бебель «Не постоянная армия, а милиция». — /И-R/
Вот основные цифры относительно числа солдат в армиях до войны и во время войны. В России накануне войны числилось 1320 тысяч, на поле военных действий 7 миллионов. Во Франции в мирное время 630 тысяч, во время войны 41⁄2 миллиона, в Германии в мирное время 760 тысяч, во время войны 51⁄2 миллионов, Австро-Венгрия — 390 тысяч и 31⁄2 миллиона, Соединенные Штаты — 250 тысяч и 1300 тысяч.
Таким образом, число солдат во время войны увеличилось по сравнению с их числом в мирное время в 5—7—9 раз. Это значит, что аппарат управления и кадры не были приспособлены для такого числа и что весь расчет, основанный на быстром, молниеносном ударе регулярной армии по врагу, не оправдался. Всем странам пришлось от своих регулярных армий апеллировать к глубоким резервам, т. е. широким народным массам. К такому расчету ни одно правительство подготовлено не было!
Стало быть, мы имели в империалистических странах постоянные армии, которые во время войны оказались недостаточными, несостоятельными и которые наспех заменялись милицией, которая в боевом военном отношении оказывалась все слабее и слабее. Войска второго года войны были слабее войск первого года, войска четвертого года слабее войск третьего года; таким образом, армия ухудшалась по мере того, как затягивалась война, а война затягивалась потому, что ни одна из стран в первый период войны не была способна мобилизовать, поднять, поставить на ноги, вооружить самые широкие массы!.. Все страны были опутаны идеей постоянной армии…
Но империалистические страны при настоящих условиях, при наследстве, оставленном империалистической войной, разумеется, не могут в мирное время свою армию растворять. Это тяжелое глубокое классовое противоречие. С другой стороны, мы в нашей стране еще далеко не дошли до растворения советских организаций в коммунистически организованном народе. Мы еще живем под знаком классовой диктатуры рабочего класса и деревенской бедноты. Наша советская армия отражает этот режим. Ее новая форма милиционной армии будет также отражать режим диктатуры рабочего класса и деревенской бедноты. Но по отношению к этим широким слоям трудящихся мы сможем и будем иметь возможность, будем иметь моральное и политическое право ввести милиционную систему, и создание нашей Красной армии показало, что такая политическая возможность у нас есть…
Мы можем спокойно развернуть и списки наших дезертиров и работы наших трибуналов перед всем миром, и показать, что, правда, дезертиров после империалистической войны было много и работа трибуналов была в некоторый период очень жестока, но совершенно очевидно, что никакого другого аппарата не могло быть построено в стране, истощенной до такой степени, как наша, после империалистической войны, и нельзя было приступить к мобилизации! Мы же мобилизовали 13 возрастов. Мы мобилизовали, частично, 14-й и 15-й возрасты, не говоря уже о том, что в отдельных частях страны мобилизации имели широкий и беспорядочный характер! Это показывает полную для нас возможность перехода к милиционной организации армии. Я сказал, что было бы неправильно думать, что расходы на эту милицию будут сами по себе малы. Но по существу дела вопрос не столько в тех расходах, которые страна несет на вооруженную оборону, сколько в вычете живой рабочей силы, и в этом состоит корень вопроса! Чтобы иметь армию, нужно производить; чтобы производить — нужно сохранить на заводах, на фабриках и на пашне цвет рабочей силы. Вот почему постоянная армия должна быть неизбежно армией ограниченной по числу, так как она содержится за счет постоянной армии трудящихся; но как только она выбрасывается на фронт, в условиях нынешнего существования буржуазных народов, она оказывается недостаточной для того, чтобы измерить и определить силу сопротивления каждого данного народа. Здесь начинается массовое, стихийное, внезапное вырывание трудящихся с мест работы и построение колоссальной армии, которая не была предвидена в предшествующую эпоху мирного развития. Постоянная армия, как таковая, противоречит потребностям хозяйственного развития страны. Милиция имеет то основное преимущество перед постоянной армией, что она не расчленяет оборону и труд, не отделяет рабочего класса от армии. В этом ее существо и в этом ее хозяйственно выгодная сторона! Повторяю, вы встретите в мелкобуржуазной печати и в речах утверждение, что это экономная, дешевая армия. Это неверно, это — армия дорогая! Она предполагает дальнейший культурный подъем сознания всей массы, она предполагает широкую организацию на местах, она предполагает высокого типа кадры, она предполагает колоссальные запасы орудий и снаряжения! Раз страна хочет поднять на ноги все боеспособное население, то нужно иметь огромные запасы вооружения и снаряжения! Это все предполагает колоссальные расходы, но милиционная система не вырывает тружеников и производителей из хозяйственной жизни, а если отнимает их, то на минимальное время. В этом состоит ее выгодная сторона! Я сказал, что основой милиции является сочетание обороны с трудом, и так как наш труд организуется через посредство прежде всего квалифицированных рабочих, обученных рабочих-профессионалов, организованных рабочих, то становым хребтом милиционной армии должен стать промышленный рабочий класс, от него мы исходим, и вот почему профессиональным союзам в дальнейшем суждено, несомненно, сыграть большую роль в деле организации армии. Если мы говорим о милитаризации труда, то, как я сейчас покажу, мы поставим перед собой и другую задачу — индустриализацию нашей армии, т. е. ее подчинение определенному руководству, определенному режиму, определенной форме организации рабочего класса. Милиционная армия есть по самому своему существу армия территориальная, т. е. армия, которая со своими воинскими частями сидит на определенных участках территории, закреплена за определенными округами. В зародыше у нас это есть в виде Всеобуча. По идее, все население данного округа, способное носить оружие, состоит под номером, и каждый включен в определенные соединения, начиная с роты и кончая дивизией. Поскольку мы всю армию должны перевести на милиционное положение, мы должны иметь корень в потенциальном состоянии, т. е. в состоянии, которое внешним образом не видно, которое скрывается, мы должны иметь кадры рот, полков, бригад, дивизий и даже по возможности армий, т. е. данный округ — скажем, административный округ, — является вместе с тем округом армии и разделяется на дивизионные, бригадные и полковые округа. Возьмем для примера область Урала и Приуралья; тут пять губерний; эти пять губерний представляют собою территорию, на которой вербуется целая армия, которая создается из местных сил и имеет не только свою пехотную часть, кавалерию, артиллерию, но и все специальные инженерные части. Здесь, в этом Уральском округе, имеется в готовом и, разумеется, в урезанном виде весь аппарат управления армией. Округ разделен на дивизионный округ; каждый дивизионный округ имеет основную часть — аппарат управления дивизией, и этот аппарат управления дивизией в мирное время держит на учете все население, которое подлежит включению в дивизию, обучает это население, в единоличном порядке, в минуту призыва, в минуту приказа мобилизует данное население данной территории, уже боеспособное, и создает штатные определенные регулярные части. Суть в том, что армейский аппарат управления распределяется по территории соответственно с численностью и составом населения страны. Откуда весь этот аппарат управления мы возьмем? Мы его берем прежде всего из нашей нынешней рабоче-крестьянской Красной армии. Мы перейдем к постепенной демобилизации, причем она будет сначала идти со старших возрастов, которые дольше всего стоят под штыком на фронтах. Аппарат управления в слабых красноармейских частях будет расформирован, а в сильных частях будет сохранена сердцевина, и он будет превращен в территориальный милиционный аппарат, т. е. возьмем, например, стрелковые дивизии: одна из стрелковых дивизий после демобилизации личного состава сохраняет аппарат дивизионного управления, который прилагается к одному из Уральских округов, скажем, на два, три уезда, и аппарат держит на учете мужское население всех трех уездов. Этот аппарат обязан обучать мужское население этих уездов военному делу, он обязан заботиться о том, чтобы были необходимые учебные пособия, обязан также заботиться о том, чтобы были необходимые запасы вооружения и снабжения в момент мобилизации; такова основа этого дела. Весь вопрос теперь сводится к этим административным округам. Мы не можем построить милиционную систему правильной и жизнеспособной на основе наших административных округов. Нам необходимо их перестроить, т. е. разбить нашу страну на районы по хозяйственным признакам. Эта задала поставлена давно. Приспособить наши губернские и уездные, скажу, областные хозяйственные границы к действительному расположению хозяйственных учреждений и предприятий на территории — эта задача давно поставлена советской властью и медленно разрешается ею. Некоторые товарищи жаловались часто в беседах, что районирование, научное и целесообразное, подвигается медленно. Это неизбежно. Было бы величайшей опрометчивостью, если бы попытались перестроить Советскую Россию на новые губернии и области примерно, т. е. по предварительным догадкам и предположениям о том, как пойдет наше хозяйственное развитие; через год пришлось бы перестроить губернии и области и ломать советский аппарат. Каждый представляет, что только сейчас намечается правильный путь районирования страны путем создания областных хозяйственных органов. Только, в процессе самой работы, когда хозяйственные областные органы будут конкурировать и бороться за пограничные области с хозяйственными центрами соседних областей, что неизбежно, только при этом мы сможем определить деловой порядок и какая часть губернии должна быть отнесена с большей выгодой для страны к Уральскому округу, а какая — к Сибирскому. Этого вопроса предрешить теоретическим путем невозможно. Те органы, которые имеют своей задачей разработать систему районирования страны, должны опираться непосредственно на областные хозяйственные центры, — только в этом случае мы сможем придти к правильной перестройке на округа и на губернии. При перестройке губерний и уездов бывает необходимо перестроить целые области, по мере того, как эта перестройка будет проводиться по хозяйственным признакам, т. е. с таким расчетом, чтобы в центре каждой области находились промышленные индустриальные очаги, по мере того, как эта важнейшая административная форма будет осуществляться, наша милиционная система будет находить под ногами все более и более твердую и надежную основу, ибо в каждом округе позвоночным хребтом милиционной армии будет промышленный пролетариат и все элементы крестьянства, которые привлекаются в состав нашей партии.
Некоторые товарищи, ознакомившись с первоначальными планами и тезисами военного ведомства относительно необходимости разбить страну на производственные округа, которые должны лечь в основу милиционной системы, сделали вывод, что военное ведомство собирается подчинить хозяйственное расчленение страны потребностям военного дела. Ничего подобного! Такая мысль, была бы чудовищной! Как раз наоборот. Так как я^уже сказал, что переход к милиционной системе есть пропитание армии и населения трудом, есть индустриализация самой армии, то очевидно, что мы должны подчинить территориальное размежевание только нашей промышленности. Здесь целиком военно-административный аппарат подчиняется аппарату производственному, ибо территориальные органы должны быть перестроены главным образом и преимущественно для возрождения промышленности в стране. Я хотел бы, чтобы эта точка зрения была усвоена, чтобы избежать недоразумений, именно — обвинений военного ведомства в том, что оно делает попытки навязать хозяйственным организациям страны свою окружную систему. Новые военные округа легко перестроить, легче, чем с хозяйственной точки зрения прибавить одну губернию и убавить другую. Мы всегда можем равняться и будем это делать по хозяйственно-административному расчленению страны.
Возникает вопрос: при переходе от нынешней переходной армии к армии милиционной, что даст нам гарантию того, что в этот переходный период наша страна не подвергнется внезапному наступлению и жестокому разгрому на одном из наших фронтов? Несомненно, что переходный период является самым критическим, но не нужно представлять дело так, как будто бы старая нынешняя Красная армия будет демобилизована и после этого мы перейдем по твердой линии к построению армии милиционной. Эти два процесса будут идти параллельно и уже сейчас идут в значительной мере. Нам необходимо будет еще на очень значительный период времени, на важнейших и наиболее угрожаемых направлениях, сохранить известные части, может быть, целые армии в мобилизованном состоянии. Эти части, состоящие из элементов нынешней Красной армии, должны служить страховкой неприкосновенности страны в переходный период, прежде чем мы будем иметь возможность поднять милиционную армию и сосредоточить ее на угрожаемом направлении. Стало быть, демобилизация будет идти таким образом, что из нынешних многочисленных армий будут создаваться дивизии на наиболее угрожаемых направлениях, — они будут создавать страховку на переходный период. В эти дивизии мы будем также мобилизовать старшие возрасты и производить дальнейшие пополнения на счет свежих призывных возрастов и категорий. Это очень сложный вопрос, на котором я не буду задерживать внимание партийного съезда, потому что он не имеет своей задачей разработать технику мобилизации призыва и укомплектования при переходе от нынешней армии к милиционной системе. Задача партийного съезда — утвердить только основные, принципиальные черты новой системы. Несомненно, этот вопрос практически имеет огромное значение и так или иначе разрешается сейчас в недрах военного ведомства. Для укомплектования той части дивизии, которая сохранится не демобилизованной и будет находиться на наиболее угрожаемых направлениях, есть несколько путей: одна часть может быть получена путем добровольчества. Добровольчество не есть здоровый принцип. Но добровольчество в начале создания Красной армии и добровольчество сейчас — это явление двух разных категорий. Прежде всего мы не можем закрывать глаза на то, что шестилетняя непрерывная война и расстройство хозяйства создали, выдвинули в значительном количестве красноармейцев, которые с этим делом свыкались до последней степени. Если это идейные люди, коммунисты или сочувствующие, или просто честные солдаты, которых армия сделала профессионалами, то они являются незаменимым боевым элементом в армии. Не делая привилегий, мы широко открываем в этих страховочных дивизиях двери тем элементам, которые сроднились с военным делом и которые призваны будут защищать независимость Советской социалистической республики. В первый период под знаменем добровольчества в Красную армию наряду с героями, с людьми идейными, набивались авантюристы и шкурники, люди просто ни к чему не годные. Сейчас у нас есть возможность оценить тех, кто будет приходить к нам; мы можем спросить: в какой части, в какой роте он был, навести справку у командного состава… Мы сделаем так, чтобы каждый, кто захочет остаться добровольцем, когда возраст его будет демобилизован, заявил о своем желании и получил аттестацию от командира, комиссара, от коммунистической ячейки. Эта фильтрация обеспечивает от проникновения в наши страховочные дивизии элемента недоброкачественного, который мог бы проникнуть под видом добровольчества. Этого 'будет достаточно. Мы будем принуждены прибегать в первый период к мобилизации определенных возрастов, сокращая срок на год. 1901 — 1902 годы должны будут быть, вероятно, повсеместно или частью мобилизованы для того, чтобы заполнить эти страховочные дивизии переходного времени.
Есть еще одна возможность: придется возложить более тяжелую военную ношу на определенные пограничные округа и губернии, освободив их от другой ноши, облегчив трудовую или продовольственную повинность. Таким образом, определенные губернии должны будут держать в мобилизованном состоянии известную часть милиционных сил в то время, как в соседних губерниях будут иметься налицо только кадры, а остальные массы будут работать на фабриках и заводах и подвергаться в определенное время военной выучке и подготовке… Скажут, что этим будет нарушен принцип… Конечно, если рассматривать милицию и постоянную армию как два отвлеченных, абсолютных принципа, известные противоречия будут… Это есть деловая форма организации, живая система, которая при советском режиме будет переходить по возможности незаметно, безболезненно одна в другую. В известный период будут параллельно существовать дивизии, сформированные по старому типу, и милиционные дивизии, способные стать на ноги. Может быть, поставят вопрос: какое количество старых дивизий мы сохраним в этот переходный период? Я здесь не могу называть списка, потому что это значит широко распространять то, что должно составлять военную тайну, а также и по другой причине, гораздо более непосредственной… Мы не можем предсказать, какое количество дивизий придется держать под штыками в этот переходный период, и незачем об этом гадать! Это целиком зависит от международной обстановки, от внутренних событий. С замирением Сибири мы сможем демобилизовать скорее наши части бывшего Восточного фронта; мы приостановим эту демобилизацию, если положение будет острое, и начнем укомплектовывать эти дивизии, если Япония будет грозить кулаком. Точно так же и на Западном фронте. Мне приходится обратиться к сравнению: мы перематываем нитку с мотка на клубок и можем делать обратное в зависимости от нашего усмотрения. В этом состоит гибкость, преимущество системы, которую мы применяем! Наши трудовые части армии являются также составной частью этой системы, они всегда могут перейти на военное положение, если оно ухудшится, и могут в дальнейшем постепенно демобилизоваться, соответственно с остальными возрастами, если военное положение улучшится… Основным руководящим началом при практическом проведении милиционной системы является то, чтобы наша республика ни на один день, ни на один час не ослаблялась в смысле обороноспособности! Это есть основное соображение, которому подчиняется целиком быстрота темпа перехода нынешней армии к армии милиционного характера. Во главу угла милиционных частей, дивизий должен быть положен рабочий класс. Стало быть, милиционные дивизии должны охватывать известную группировку промышленных предприятий и окружающую широкую деревенскую периферию. Это есть основа всего построения милиционных частей. Сейчас у нас решающую роль играют политотделы, потому что мы строили армию путем массовых мобилизаций, не расчленяя, не приспособляя к социальному составу населения, а затем должны были посылать вдогонку за этими частями рабочих коммунистов, наиболее сознательных крестьян и включать их сверху в полки, роты и т. д. При милиционной системе организации, заводы, фабрики, шахты и рудники будут заранее взяты как стержень строящейся дивизии. Ясно, что тут коммунистические ячейки, рабочие группы сознательных элементов будут сами собою включены при построении в армию. Коммунисты, передовые рабочие данного завода также войдут в данную дивизию, в полк данной дивизии, в данную роту по заранее намеченному плану, и здесь будет органическая, внутренняя связь. Связанные в процессе производства, они будут связаны двойною связью — армейской и трудовой.
Этого мало. Нам необходимо еще связать теснейшим образом командный состав с производственной жизнью каждого района. Это есть вопрос о военном воспитании лучших, наиболее передовых элементов рабочего класса. Я сказал, что мы начнем с того, что кадры нынешних дивизий, бригад и полков мы распределим территориально, применительно к размещению промышленности. Таким образом, в этих кадрах командный состав прежде всего будет элементом в значительной мере чуждым хозяйственной жизни данного района, губерний и областей. Этот разрыв надо будет устранить, устранить тесной связью, которая будет итти с двух концов: во-первых, необходимо командный состав в том или другом виде вовлекать в хозяйственную жизнь, сближать с местным производством, профорганизациями рабочего класса; во-вторых, важно и необходимо будет руководящий слой рабочих данного района, области, известного возраста, проводить через курсы командного состава. Другими словами, нужно, чтобы каждый рабочий, который руководит мастерской, предприятием, который входит в правление данного района, в местный губсовнархоз, губисполком, если возраст и физические условия позволяют, проходил курсы командного состава и мог бы быть офицером известной милиционной части, чтобы наши пролетарские офицеры промышленности были вместе с тем офицерами милиционной армии. Это основа всей системы: имея, таким образом, авторитет в производственном отношении, этот руководитель мастерских или цехов будет иметь авторитет и в воинском отношении, он сможет поднять в нужный момент свою мастерскую в виде роты. Конечно, не везде это будет совпадать. Но целый ряд лучших представителей рабочего класса у нас сосредоточен в руководящих органах, профсоюзах, заводских комитетах и т. д., они-то и будут выдвигаться и назначаться! И задачи наших кадров будут заключаться в том, чтобы находиться в самой теснейшей связи с профсоюзами и выдвигать командиров и начальников по соглашению с ними. В каждом округе у нас будет находиться совет милиционной армии, который должен будет иметь самую теснейшую связь с комитетами трудовой повинности. Совет милиционной армии должен будет заключать в себе, помимо военных, представителей профессиональных и партийных организаций и местной административной власти. Таким образом, мы придем к тесному сближению наших хозяйственных организаций с военными, причем тон будет задавать хозяйственная организация, а по ней будет равняться военная организация. И тогда, если надо будет двинуть для очистки снега тысячу рабочих, то это будет сделано организованным путем, а не так, как это делается теперь, когда проводится мобилизация через волости, довольно спутанным порядком… У нас будут территориальные кадры, начиная с армии и кончая отделением; через этот аппарат мы сможем поднимать милиционно-батальонные роты не только для боевых, но и трудовых задач, причем при соответственных органах должен иметься комитет трудовой повинности, который в дальнейшем должен будет сливаться с ними, так как армия совершенно растворится в трудовом населении и аппарат трудовой мобилизации должен будет теснейшим образом слиться с аппаратом военной мобилизации. Только при таком построении армии наша страна сможет разрешить одновременно две задачи: задачи хозяйственного возрождения и задачи сохранения своей боеспособности. Разумеется, история может повернуть так, что нам не потребуется в дальнейшем делать напряжение для защиты своей территории. Если история с Польшей будет ликвидирована польской революцией, если в Германии спартаковцы победят в ближайший период, то это создаст для нас величайшие преимущества, и мы сможем гораздо больше внимания перенести на хозяйственные задачи, но при этих условиях мы не должны забывать об Америке и Японии, мы не имеем права разоружаться даже перед фактом социалистической революций в важнейших странах! А если революционное движение в Германии будет подавлено, если в течение одного, двух, трех годов мы будем стоять перед опасностью нападения Франций, Англии? Мы не можем связывать себя точными цифрами кадров! Этот аппарат должен быть в высшей степени гибким и подвижным…
Не исключена возможность, что мы перейдем к более или менее развитому социалистическому хозяйству в течение 3—4—5 лет. Разумеется, это еще не значит, что все сельское хозяйство будет централизовано, превращено в одну пшеничную фабрику, руководимую одним центром. Для этого потребуется много лет, но во всяком случае, в течение 3—4 лет мы сможем сделать гигантские шаги вперед, и остатки классовой борьбы у нас будут окончательно раздавлены и устранены. Этим самым советское государство ведет нас по пути приближения к производственно-потребительской коммуне; когда будут утрачиваться черты государства, тогда и наша милиционная армия утратит те черты диктатуры пролетариата, которые она должна иметь в соответствии с задачами рабочего класса в стране. Наша армия приблизится тогда к вооруженному коммунистическому народу, что является задачей построения этой армии, которая должна быть вооруженной до тех пор, пока совершенно исчезнет опасность с Востока и Запада! И классовая милиция, принимая в себя лучшие кадры И опыт Красной армии, будет расширяться при помощи гибкого аппарата и растворяться в вооруженном коммунистическом народе. Задачей этой милиции будет — охранять народ и соединять труд и армию! Если в предшествующий период, когда наша армия и ее аппарат вынуждены были захватывать для себя все, что есть лучшего в стране в смысле лучшего состава и материальных благ, что создавало разобщенность и враждебное отношение, особенно отсталых элементов, к армии, то в ближайший период эта разобщенность должна быть уничтожена, труд и оборона будут соединены. Это уже нашло символическое изображение в том, что Совет обороны переименован в Совет труда и обороны*. Это началось с того момента, как отдельные воинские части стали переходить на трудовое положение и из этого стали вытекать новые задачи. Сейчас первая задача — всю основу для народной обороны, самую народную оборону растворить, влить в организацию труда!
* В начале апреля 1920 г. Совет рабоче-крестьянской обороны был переименован в Совет труда и обороны. — /И-R/
От имени ЦК я предлагаю внести резолюцию по основным вопросам. По основному пункту нашей программы организация Красной армии является временным, переходным положением. Некоторые товарищи требовали, чтобы было точнее формулировано положение о создании специальных частей, об указании более угрожаемых направлений. Я должен определенно сказать, что всякое уточнение было бы глубоко ошибочным указанием со стороны партийного съезда. Его воля, разумеется, будет законом для ЦК, а стало быть, и для военного ведомства; но здесь, в этой области нужно оставить свободу опыта, свободу поправок, свободу новых предложений для того, чтобы осуществить милиционную систему в наиболее правильном и соответствующем обстоятельствам виде, а когда затем ближайшая партийная конференция и следующий партийный съезд получат целый ряд уже готовых проектов, декретов на основании тех тезисов, которые вам здесь предложены, тогда партийная воля, на основании уже проделанного опыта, сможет высказаться в более определенном и конкретном виде. Если сейчас партийный съезд скажет: Красная армия выполнила большую часть своих задач, она выполнит и ту часть, которая еще не выполнена, Красная армия подлежит преобразованию, армия обороны подлежит сближению с трудом, труд милитаризуется, армия индустриализируется, — то это найдет свое соединение и завершение в милиционной системе вооруженных сил. Съезд коммунистической партии говорит рабочим и крестьянам: да, мы победили на важнейших фронтах, но наша военная задача не разрешена, военная опасность не ликвидирована, есть еще буржуазные страны, есть еще хищники, которые могут покуситься на нас через несколько лет, мы можем оказаться в необходимости оказать поддержку революционному рабочему классу в других странах. Но теперь нам необходимо иметь в руках молот, топор, пилу, хотя в то же время мы не можем спускать глаз и с своей винтовки, временно поставленной в угол… В условии соединения труда и обороны, обороны и труда лежит основа того, что должно сделать Советскую республику самой могущественной в мире страной!..
Председатель. Товарищи, в президиум поступил ряд предложений не открывать прений по поводу высказанного. (Голоса: «Правильно!») Позвольте поставить на голосование: кто желает дать высказаться одному за, другому против? (Голосование.) Итак, прения не открываются… Я ставлю на голосование резолюцию, предложенную т. Троцким. (Голосование.) Принята единогласно.