Заключительное слово.
Некоторые повторения в этом заключительном слове по сравнению со сказанным автором на III Конгрессе Коминтерна, объясняется тем, что на Конгрессе Коминтерна Молодежи фактически продолжалась дискуссия по вопросам повестки дня III Конгресса. Прим. ред. 1924 г.
II съезд Коминтерна Молодежи заседал с 9 по 23 июля 1921 года. Троцкий выступил с этими замечаниями после обсуждения его доклада 14 июля. — /И-R/
Наиболее тяжкие упреки были сделаны Третьему Конгрессу итальянскими товарищами. Упреки эти направлялись главным образом против резолюции Конгресса относительно итальянской социалистической партии. Т.т. Транквилли и Поляно полагают, что эта резолюция запутывает положение в Италии, затуманивая сознание итальянских рабочих и не давая никаких практических результатов для будущего. По мнению т. Транквилли, от итальянской социалистической партии нечего ждать, потому что не только ее вожди — пацифисты и реформисты, но и идущие за ними массы не революционны. Я думаю, что такой взгляд на итальянскую социалистическую партию в корне ложен. Эта партия, бывшая прежде единой, раскололась, как известно, на три крыла: на реформистов — около 14 тысяч, объединенных — около 100 тыс. и коммунистов — около 50 тысяч. Т. Транквилли говорит, что социалистическую партию покинуло около 40 тысяч членов, так что сейчас она насчитывает в своих рядах не более 60 тысяч человек, из которых половину составляют члены муниципальных советов. Я не знаю, насколько эти цифры точны; последнее число мне кажется сомнительным.
Я спрашиваю себя: почему эта партия послала свою делегацию в Москву? Ее вожди — оппортунисты, идущие за ней массы — также. Правда, партия принадлежала к Коммунистическому Интернационалу. Но в сентябре прошлого года она заняла реформистскую позицию. Исполнительный Комитет Коминтерна заявил, что в Италии только коммунистическая партия является секцией III Интернационала. Таким образом социалистическая партия сама исключила себя из его рядов. Серрати и его друзья не сомневались, что Третий Конгресс подтвердит решение Исполнительного Комитета, и все-таки они посылают на этот Конгресс делегатов. К этому следует прибавить, что в правлении социалистической партии реформисты играют сейчас еще более значительную роль, чем до раскола. Реформистские вожди, Турати и Тревес, приобретают сильное влияние в социалистических партиях. Они вступают в переговоры с Джиолитти. Социалистическая партия проделывает в этот период определенную эволюцию вправо. Ее парламентская фракция становится еще более реформистской, чем она была до последних выборов. Турати, истинный вождь и вдохновитель партии, начинает преследовать издевательством и клеветами Коммунистический Интернационал.
Как же объяснить тот факт, что представители этой партии являются в Москву? Объяснение, данное нашими молодыми итальянскими товарищами, нас не удовлетворяет. Если внепартийная масса относится с таким энтузиазмом к Коммунистическому Интернационалу, что даже толкает социалистов в Москву, то почему она не вступит в Коммунистический Интернационал? Я не понимаю эту слишком зигзагообразную политику итальянских рабочих. Я думаю, что вы ошибаетесь. Итальянский рабочий класс революционен, но его беспартийные массы не обладают достаточной отчетливостью мысли, и именно поэтому они не вступают в коммунистическую партию. По этой же причине они не оказывают и достаточно сильного давления на социалистическую партию. Расстояние от Рима до Москвы очень велико. И если вожди партии хотят доказать, что они за Москву, если они считают нужным расточать похвалы Москве, где их, впрочем, не очень горячо принимают, если все это они делают для того, как вы говорите, чтобы обмануть массы, то это доказывает лишь, что сами массы заставляют их идти на это лицемерие — не те массы, которые стоят за коммунистической партией, и не внепартийные массы, а масса рядовых членов самой социалистической партии. Вы приводите статистические данные, вы говорите, что из 100 тыс. членов этой партии только 60 тысяч — трудящихся, да из них 30 тысяч приходятся на членов муниципальных советов, служащих и т. д. Если эта последняя цифра не преувеличена, то следует признать, что эти служащие, толкающие Лаццари и Маффи к Москве, не из худших, и что стоит попытаться привлечь их к нам.
Здесь часто повторялась фраза о том, что перед итальянской социалистической партией дверь осталась открытой. Очевидно, представляют себе, что дверь раскрыта настежь и всякий может войти в нее. В действительности положение гораздо сложнее. Мы поставили условие: в течение двух-трех месяцев дверь остается, закрытой, а затем итальянская социалистическая партия должна созвать партийный съезд и публично обсудить ряд вопросов. Прежде всего, она должна исключить из своих рядов реформистов. Вы спросите: каких? Это ясно само собой — тех, которые не признают себя коммунистами, которые устроили конференцию в Реджио-Эмилия. Это условие совершенно определенное. Вы знаете лучше, чем я, как велико влияние Турати и Тревеса в итальянской социалистической партии. Если нашим постановлением мы заставим центристские и пацифистские элементы партии отделиться от Турати и Тревеса, то это будет обозначать полную капитуляцию всей партии. Центристские элементы доказали, что у них нет никакой политики, что они могут идти только на поводу — либо у коммунистов, либо у реформистов. Их самой характерной чертой является отсутствие характера. И это особенно характерно для Италии, где революционное движение носит очень стихийный характер.
Когда партии, исключенные из Третьего Интернационала, приходят к нам и говорят: мы хотим вернуться к вам, — мы им отвечаем: если вы готовы признать нашу платформу и изгнать из своей среды политических саботажников, то мы не отказываемся принять вас. Неужели это вас пугает, товарищи? Укажите в таком случае, как другим способом могли бы мы привлечь к себе рабочих, стоящих за этими вождями. Вы говорите: нужно ждать следующего выступления, когда Социалистическая партия разоблачит себя очередным предательством, — тогда массы будут за нами. Вы предполагаете, следовательно, что итальянская партия не умеет извлекать уроков из опыта; нет необходимости дожидаться очередного предательства, чтобы освободиться от этих субъектов. Для того-то мы и создали Интернационал, чтобы уберечь итальянский пролетариат от нового сентябрьского испытания, от новых разочарований и от новых жертв. Именно таков, товарищи, смысл резолюции Третьего Конгресса Коминтерна: мы должны расширить базу наших выступлений, нашей активности.
Тов. Шиллер сказал: нам нужны только активные выступления, только ими мы завоюем массы. Он сказал, что масса создала аппарат революции. Это верно, но в Италии было достаточно выступлений, все последние годы были заполнены в Италии политическими стачками и восстаниями в городах и в деревнях, в армии и т. д. Вся страна была объята пламенем мятежа. Но недостаточно беспрестанно повторять слова «активное выступление», необходимо использовать эти выступления для создания почвы под революционными организациями, для отбора наиболее решительных элементов, необходимо все силы направить на подготовку. Но именно это и не было сделано: действия были, но не было подготовки к действиям. Вот чего не хотят понять товарищи.
Тов. Поляно сказал, что нужно было совершенно порвать с реформистскими партиями. Но вот вы сказали, тов. Поляно, что из 100 тыс. социалистической партии осталось только 60. Представьте же себе, что выбывшие 40 тысяч, уйдя из своей партии, не примкнули к вашей. Происшедший в партии раскол настроил их скептически, они выжидают. А те, что остались, делегируют Лаццари, Маффи и Рибольди в Москву. Если мы им теперь скажем: мы не хотим вас знать, — то, как вы думаете, какое впечатление произведет это на бывших членов партии, на те 40 тысяч, которые стали скептиками? Они заявляют нам о своем желании войти в Интернационал, а мы им отвечаем: нет, мы не хотим вас знать. Облегчит ли это вам задачу завоевания рабочих масс для Коммунистического Интернационала? Ни в коем случае! Это только укрепило бы консерватизм рабочей массы, и те же самые члены муниципальных советов образовали бы блок против вас, против Москвы, потому что не принять в Интернационал рабочих, которые хотят войти в него, значит нанести им жесточайшую обиду. Для рабочего вообще, а для итальянской социалистической партии в особенности, характерно то, что рабочий всегда питает доверие к той организации, которая его пробудила и воспитала. Этот организационный консерватизм имеет как свои положительные, так и свои отрицательные стороны. Если мы оттолкнем от себя рабочих, то усилим этим как раз его отрицательные стороны. Нет, такой политикой вы никогда не получите большинство среди итальянского пролетариата. Никогда! Тут в вас говорит сектантский дух, а не революционный.
Тот же товарищ, тов. Шиллер, говорил еще: перед нами тезисы о тактике, которые мы принимаем как дисциплинированные солдаты пролетарской армии, но которые были также приняты Лаццари и Серрати и которые доставят большое удовольствие даже Леви. Но, товарищи, что же это доказывает? Мы не можем отвергать те или другие тезисы потому только, что они нравятся тому или другому лицу. Если они хороши, то остается только поздравить себя с тем, что их принимает и Лаццари. А если они плохи, то нужно, прежде всего, это доказать. Тов. Шиллер сказал, что нам нужны действия, но если вы прочтете тезисы, то убедитесь, что эта же мысль выражена в них с ясностью, нисколько не уступающей ясности мысли т. Шиллера, хотя он и выразился превосходно. Но т. Шиллер ошибается в одном: нам не хватало не действий, а подготовки к ним.
Я повторяю: почему вас так пугает, что Лаццари и Шмераль находят эти тезисы превосходными? Возможно одно из двух: либо Шмераль действительно приблизился к нам, либо он лицемерит. Во второе предположение я не верю, я думаю, что он поступает искренно. Но допустим на секунду, что он одобрил наши тезисы из лицемерия — почему, в таком случае, он это сделал? Потому, что он полагает, что стоящие за ним массы тянутся к Москве. В самом деле, предположим, что Шмераль такой же Маккиавелли, как и Серрати, — о Лаццари я этого не могу сказать, но Серрати-то уж настоящий Маккиавелли, — итак, предположим, что эти Маккиавелли говорят: до сих пор мы повторяли, что III Интернационал делает крупные ошибки, но теперь мы должны признать, что он поступает правильно. Что это значит? Это значит, что стоящие за ними массы теперь за нас. Это значит, что у них больше нет аргументов против нас, что они не могут помешать своим массам влиться в наши ряды. Вы говорите, что ведь мы вырвали из их рук их оружие. Пожалуй, но они-то сами остаются. Серрати остается. Шмераль идет к нам. А мы сами разве не остаемся в Интернационале? Если Шмераль покажет, что он не придерживается тактики III Интернационала, разве мы побоимся разорвать с ним после того, как мы разорвали с центристскими и реформистскими партиями. Я совершенно не понимаю, чего вы боитесь.
Лапорт. Раз Шмераль согласен с тезисами, значит эти тезисы не годятся.
Троцкий. Дорогой товарищ Лапорт, это-то вы и должны доказать. Вы должны доказать, что предложенная нами тактика неправильна.
Лапорт. Я бы это доказал, если бы у меня было время.
Троцкий. Я охотно бы выслушал вас по этому вопросу. Но если положение таково, что мы, т.-е. вся коммунистическая партия, выставили тезисы, проникнутые духом оппортунизма, духом Шмераля, то в таком случае нельзя говорить, что мы оставляем дверь открытой для Шмераля и Серрати. Ведь Шмераль и Серрати будут не одни, они будут вместе со всеми нами. И если мы плохие коммунисты, то, значит, такова вся наша коммунистическая семья, и нечего бояться их двух.
Голос с места. Тезисы недостаточно ясны.
Троцкий. Было бы, конечно, гораздо проще выбросить за окно все колеблющиеся элементы и сказать: мы останемся маленькой сектой, но зато мы будем совершенно чисты. Вы, с одной стороны, все время настаиваете на революционных действиях, а с другой стороны, хотите, чтобы партия состояла только из совершенно чистых элементов. Эти требования противоречивы, потому что революционные действия невозможны без масс, а масса не состоит из одних совершенно чистых элементов, это несомненно. Она стремится к революционному действию, но не потеряла еще доверия к Шмералю; права ли она, или нет, вопрос другой, но она все еще верит Шмералю. Перед нами, следовательно, такая альтернатива: либо отвергнуть Шмераля вместе с массой, либо принять его вместе с ней. А так как он принимает тезисы III Конгресса, то я полагаю, т. Лапорт, что в этом споре ошибается не Шмераль, а вы. Вы не стремитесь к расширению своей базы. Тактика не должна быть прямолинейна, она должна маневрировать, чтобы увлечь за собой массы. Это очень сложная задача. А вы говорите: нет, я останусь в своей семье, масса для меня недостаточно чиста; буду ждать, пока она вольется в нашу партию маленькими аптекарскими дозами.
Насколько я понимаю вашу тенденцию, вы стремитесь к более активной политике. Если бы мы жили в органическую эпоху медленного, постепенного развития, то я, пожалуй, согласился бы, что ваша тактика соответствует характеру эпохи. Но в наше время, когда совершаются величайшие события, масса воспитывается этими событиями. И мы должны приспособляться к обстановке, потому что, может быть, завтра в Италии наступит такой момент, когда коммунистическая партия должна будет действовать как партия массовая. Серрати и Лаццари, разорвавшие с реформистами, не будут иметь никакого ни личного, ни партийного влияния и войдут в коммунистическую партию вместе с массой, которая заставила их пойти к нам. И если тогда они будут проявлять антикоммунистические тенденции, вы сумеете выбросить их из партии.
Мне кажется, что этим исчерпываются все возражения, сделанные некоторыми товарищами. Нет, они приняли наши тезисы не только как дисциплинированные солдаты пролетарской армии, они приняли их и по внутреннему убеждению. К итальянским товарищам это относится в особенности. Последние события в Риме доказывают, что итальянский пролетариат не окончательно разочарован, что в нем жив революционный порыв. На такой основе можно позволить себе более смелую тактику, тактику, которая не боится охватить более широкие массы рабочих. К тому же вы не должны забывать, товарищи, что итальянская партия не изолирована, что существует Исполнительный Комитет Коминтерна, который учитывает опыт всех партий. Если какая-нибудь социалистическая группа, вошедшая в вашу партию, станет для вас опасной, вы, даже оказавшись в меньшинстве, — что, впрочем, совершенно невозможно, — всегда можете апеллировать к Исполнительному Комитету.
Что касается развития Италии в ближайшем будущем, то я думаю, что наша тактика по отношению к социалистической партии не приведет ее окончательно в наши ряды, но и не останется безрезультатной, а вызовет раскол. Одно несомненно: в итальянской социалистической партии неизбежно образуется левое крыло, которое потребует исключения реформистов. Правая фракция партии будет против этого возражать, и в результате партия расколется. Вы скажете, что элементы, отколовшиеся от социалистической партии, будут недостаточно чисты для нас. Но тогда мы сможем еще раз в Исполнительном Комитете обсудить вопрос об их допущении в III Интернационал. Вы настаиваете на том, что между вами и ими нет ничего общего. Но мы не были бы коммунистической партией, если бы рассчитывали только на тех рабочих, которые индивидуально хотят идти с нами. Нет, такими способами вы никогда не привлечете на свою сторону большинство рабочего класса Италии. Исполнительный Комитет поможет вам. завоевать большую фракцию итальянской социалистической партии. В наших рядах окажутся, пожалуй, таким образом и некоторые члены муниципальных советов; но они вам будут только полезны, потому что, завоевав власть, вы будете нуждаться в них при организации продовольственного дела и т. д. Я надеюсь, что через несколько месяцев сумею вас поздравить с приобретением нескольких десятков тысяч рабочих и нескольких сотен хороших муниципальных советников.