Начало кризиса.
Печатается по тексту книги «Коммунистическое движение во Франции», Москва, 1923, стр. 148—163. — /И-R/
Выступление Л. Троцкого на расширенном пленуме Исполкома Коминтерна.
2 марта 1922 г.
Товарищи!
Комиссия, избранная для изучения французского вопроса, проработала всю истекшую неделю и приняла резолюцию единогласно. Факт принятия этой резолюции всеми членами комиссии имеет политическое значение, так как дело касалось не общих вопросов, как таковых, но в первую очередь изучение кризиса, переживаемого ныне французской партией, и изыскание средств и способов, наиболее подходящих для разрешения его.
Наша партия, — я говорю о коммунистической партии в целом, — развивается не в слишком спокойную и монотонную эпоху. На монотонность в данную эпоху никак не пожалуешься.
Социальная конъюнктура усложняется: положение, соотношение политических сил в национальном и международном масштабе претерпевает внезапные изменения. Партии приходится приспособляться к требованиям, диктуемым этими, я бы сказал, спазматическими изменениями социального и политического развития. Вот чем объясняется кризис коммунистической партии и вот почему, помимо чьей-либо воли, он столь остр и имеет столь крупное значение. Бывало это несколько раз и в нашей русской партии. Одна из выделенных настоящим пленумом комиссий изучает теперь русский вопрос*); я глубочайше убежден, что происходящее в русской партии не знаменует кризиса в ней, но лишь пережиток кризиса, уже минувшего. На 3-ем конгрессе мы изучали кризис германской партии, а нынешний пленум очутился перед лицом кризиса партии французской.
*) Речь идет о выделенной расширенным пленумом Исполкома Коминтерна комиссии для разбора заявления, поданного 22-мя членами РКП (б), принадлежавшими к так называемой «Рабочей оппозиции». Это заявление, как и решение комиссии, было своевременно опубликовано. Прим. ред. 1923 г.
Товарищи! Французская партия, как и многие другие, сложилась, с одной стороны, из более или менее тесной группы сторонников III Интернационала, объединившихся в специальный комитет, с другой стороны — из широкого течения внутри старой партии.
Раскол.
Турский съезд знаменовал этап, решительный момент в истории развития французского коммунизма; то был раскол с реформистами, с патриотами. Формально ответственны за раскол они, потому что они очутились в меньшинстве и вышли из партии. Но, конечно, ответственность политическую, а не формальную, мы берем на себя, так как это — раскол между реформизмом и пролетарской революцией, течениями абсолютно непримиримыми.
Но было бы в корне ошибочно допустить, хотя бы в теории, что после раскола — этого основного факта, знаменующего рождение Французской Коммунистической Партии — революционная коммунистическая партия в том виде, какой она должна быть в момент завоевания власти, была уже создана во Франции.
Нет, после раскола оставалось еще проделать большую работу по организации, чистке, воспитанию, отбору.
Турский съезд можно рассматривать, как принципиальное и организационное выявление воли французского пролетариата, высказавшегося за революцию, за диктатуру, за завоевание власти. Пред французским пролетариатом стоит крупная историческая задача: создать, при крайне изменяющемся положении, орудие, вполне пригодное для выполнения этой исторической задачи. Проблемы создания такого идеологического и организационного орудия разрешаются не мирным и прямым путем, но путем потрясений и кризисов, крупных и мелких. Это абсолютно неизбежно. Кризис, как таковой, отнюдь не знаменует болезни партии. Он лишь показывает, что партия живет и развивается. Способность партии этот кризис преодолеть является лучшим свидетельством того, что она здорова. А мы все в комиссии были того мнения, что твердая воля и способность французской компартии идти вперед совершенно неоспоримы.
Кризис.
В чем состоит этот кризис? Марсельский съезд был вторым этапом, весьма знаменательным этапом революционного движения Франции. Марсельский съезд принял две резолюции капитальной важности: 1) резолюцию по вопросу о профессиональном движении и взаимоотношении между партией и профсоюзами, т.-е. между авангардом и французским пролетариатом; 2) резолюцию по аграрному вопросу, т.-е. по вопросу о взаимоотношениях между партией и мелким французским крестьянством. Эти два вопроса: вопрос пролетариата и вопрос мелкого крестьянства имеют основное значение для проблемы французской революции.
Марсельский съезд решил их в духе коммунистическом, в духе революционном, дающем нам возможность двигаться вперед, руководясь определенными, ясно очерченными принципами. И тем не менее на этом же съезде всплыл организационный кризис; в первую очередь нам надлежит выяснить, является ли этот кризис идейным или это — кризис лиц.
Комиссия отмела в сторону все вопросы личного характера; так поступим мы и здесь. Не потому, чтобы личные вопросы были ниже достоинства коммунистической партии: хорошо ли, плохо ли, но политика делается людьми — каждое течение представлено людьми; каждый человек имеет свой характер, зачастую плохой: яростные стычки происходят как при наличии принципиальных разногласий, так и при отсутствии их.
Но то обстоятельство, что некоторые инциденты, происходившие в момент избрания членов Центрального Комитета, приобрели политическое значение для партии, доказывает, что партия, ее сознательная часть, учуяла в атмосфере какую-то опасность.
В нормальную, в мирную эпоху кризис подготовляется медленно, элементы кризиса накопляются постепенно, всегда имеется достаточно времени, чтобы разобраться в содержании кризиса, определить, охарактеризовать его.
В эпоху, подобную нашей, кризис подкрадывается подобно ночному вору. В начале чувствуется, что кое-что неладно, как-то не по себе, а затем начинаешь подходить к вопросу с принципиальной точки зрения.
Товарищ Сутиф поможет нам разобраться в положении. Вот что сказал он на Марсельском съезде, судя по отчету «L’Humanité»,
«Оратор указал, что за время, протекшее с Турского съезда, течения оформились, но тревожиться по этому поводу не следует: это свидетельствует лишь о жизнеспособности партии. Помимо всего прочего, ведь такие течения имеются и в самом Коминтерне. Там, как и здесь, есть своя оппортунистическая правая и центр».
К этим словам товарища Сутифа я бы прибавил, что наличие течений еще не доказательство жизнеспособности партии; ни кризис, ни наличие течений сами по себе еще не доказывают, что партия живет и развивается. Нежизнеспособность компартии явствует из способности отстоять и утвердить революционное течение, взяв верх над течениями оппортунистического и экстремистского свойства в плохом смысле этого слова, каковые время от времени наблюдаются в нашем Интернационале.
Весьма естественно, что после Турского съезда, после решительного и безвозвратного раскола с реформистами, после этого коренного события, реформистские течения и оттенки не могут свободно развиваться во французской компартии. Но оппортунизм внутри революционной партии всегда надвигается подобно маленькому облачку, подобно пятнышку, он нащупывает, выглядывает, — есть ли оппозиция, сопротивление. Если он на сопротивление не наталкивается он расплывается подобно масляному пятну и может принять характер воистину опасного недуга, особенно в такую эпоху, как наша, когда, как я уже сказал, положение быстро меняется, воздвигая пред нами все новые и новые трудности и требуя от нас, как партии, умения свободно маневрировать причем ноги и колена наши не должны быть связаны теми, которые зовутся нашими друзьями, но которые по существу являются нашими врагами.
Правое течение.
Мы имели уже повод констатировать, что правое крыло французской компартии, — а объясняется это его историей и Турским съездом, — не представляет собой ни широкого, ни определенного, ни организованного течения; это — течение в периоде формации, или, если хотите, возрождения. Оно выявляется в нескольких жизненно важных для французской партии вопросах, а именно в вопросе о милитаризме. Нападают, например, на товарища Кашена за то, что он потребовал вооружить рабочих. Его атакуют, заявляя: «Наша платформа — разоружение, абсолютный пацифизм».
В моем распоряжении несколько речей и статей, принадлежащих членам французской компартии. Не желая утомлять вас цитатами — они всегда скучны — я все же позволю себе привести несколько мест, касающихся одного вопроса; смысл, содержащийся в этих цитатах, показывает, насколько обоснована наша глубокая тревога.
Вот, например, статья, появившаяся даже на страницах «L’Internationale»:
«Есть превосходные товарищи, дивящиеся тому, что кое-кто из нас по-прежнему верен былому антимилитаризму, целиком и безоговорочно враждебен любой системе вооружения».
Прежде всего, не понимаем, о каком милитаризме идет речь: если взять хотя бы Жореса, то он был за «новую армию», за милицию, за вооружение народа. Его позиция тесно связана с могучей демократической идеологией, но он никогда не был защитником туманного, путаного и сентиментального пацифизма, отвергающего самое применение оружия.
«Двух милитаризмов, — продолжает наш автор, — не существует, имеется лишь один».
Итак, один из членов нашей партии, а именно товарищ Рауль Верфей, ненавидит милитаризм, «каков бы ни был цвет, в который он окрашен, потому что он уничтожает личность». Не думайте, товарищи, что я говорю так в качестве защитника нашей Красной армии; если бы все сводилось к критике «русского милитаризма», «красного милитаризма», то статьи парижского «L’Internationale», были бы отвратительны, но безобидны и безвредны для французского пролетариата. Но это было бы так лишь в том случае, если бы французскому пролетариату не нужна была революция, если бы он уже ее совершил и обеспечил.
К сожалению, дело обстоит вовсе не так.
В той же самой статье говорят, что «Применение насилия можно оправдать сложившимися обстоятельствами, но что оно противоречит, как доктрине, так и морали нашей партии». Да, товарищи, может случиться, что мы вынуждены прибегнуть к методам насилия, противоречащим, как морали, так и доктрине Верфея.
А вот еще весьма убедительный аргумент:
«Нам возразят, что революции нужна армия. Но революцию было бы еще легче совершить, если бы армии вовсе не существовало» (продолжительный смех).
Вот вам и разоружение противника! Перед этим аргументом противник обезоружен!
Но, товарищи, это случай не единичный. По тому же вопросу, на страницах того же партийного органа имеется еще статья тов. Виктора Мерика, посвященная милитаризму. Судя по его словам, он приводит несколько доводов против милитаризма, против «любого милитаризма». Отметив необходимость революции, он пишет: «Констатировать и сожалеть об этой суровой необходимости — одно».
Констатировать и сожалеть об этой суровой необходимости, значит, он готов был бы, быть может, и применить насилие. Но он прибавляет:
«Допускать его a priori, методически подготовлять, хотеть — другое».
Вот так постановка вопроса!
Мы говорим и повторяем, что есть только одна возможность освободить пролетариат — это свергнуть буржуазию, вырвать у нее власть, овладеть этой властью, разоружив буржуазию и вооружив себя. Подготовительная работа партии и должна, без сомнения, состоять в том, чтобы развить и воспитать в пролетариате сознание того, что победить буржуазию можно лишь путем революционного насилия.
Необходимость насилия.
Разве товарищи Мерик и Верфей считают, что французскому пролетариату свойственен избыток революционного насилия, применяемого против буржуазии? Или они полагают, что французский пролетариат — кровожаден, что его нужно дисциплинировать, немножко обуздать при помощи нашей морали и священного писания, проповедующего гуманное отношение к врагу? Но в действительности существует обратное. В самом деле вся история III республики свидетельствует о том, что разгром Коммуны повлек не только физическое, но и моральное разоружение пролетариата. Атмосфера, создаваемая общественным мнением буржуазии, ставит себе задачей отравлять сознание пролетариата гипнозом легальности. Легальность служит прикрытием грубому насилию буржуазии.
Что же остается делать нам? Мы должны показать пролетариату, что легальность лишь маска буржуазного насилия, которое можно сломить в свою очередь лишь посредством насилия; что необходимо подготовляться, надо в этом духе себя воспитывать, если хочешь победы. Нужна готовность прибегнуть к средствам революционного насилия, а пролетариату говорят: «быть может, печальный случай заставит тебя когда-нибудь прибегнуть к насилию, но наше святое учение и святая мораль это воспрещают». Пропагандируя подобную «революционную» мораль сеют лишь смуту и неурядицу.
Читая эти статьи, я случайно набрел на резолюции съезда анархистов, в которых, понятно, говорится: «анархисты не стремятся к власти, они остаются врагами любой диктатуры, каковой бы она ни была, — правой или левой, буржуазной или пролетарской, они враги милитаризма, — независимо от его цвета, какой он принимает — как буржуазного, так и пролетарского». Но ведь это — та же самая идеология.
Я процитировал вам двух хорошо известных товарищей, Верфея и Мерика, и, поскольку я понимаю, они подвергают критике резолюцию, вынесенную федерацией молодежи. Мы немного поспорили на III конгрессе с представителем федерации молодежи, но данная резолюция вполне правильна. Она констатирует необходимость борьбы с милитаризмом, но в то же время она требует вооружения пролетариата.
Еще до статей тт. Верфея и Мерика мы ознакомились с программной речью по тому же вопросу, произнесенной тов. Жоржем Пиок на партийном съезде. Приведу несколько выдержек, по-моему, весьма характерных. Вот что говорил тов. Пиок:
«Народы воюют не только из-за непосредственных интересов. Они объявляют друг другу войну, а страсти заставляют ее длиться. Не признавая этой истины, вы основали бы общество, в котором война не будет исключена».
Итак, война не есть продукт общественного строя, это — явление психологическое, она порождается страстями, и необходимо перевоспитать человека, чтобы общество, даже коммунистическое общество, не создавало бы войн.
«Вместо того, чтобы хулить войну, вы начинаете хулить мир и пацифизм».
Наша борьба с сентиментальным пацифизмом кажется тов. Пиоку борьбой против мира и прославлением войны, а затем и «единственно глубокий и полезный антимилитаризм, это тот, который будет продуктом воспитания детей».
Чтобы кончить, приведу еще положение — наиболее характерное:
«Что касается дезертирства из армии, оратор не: может его ни советовать, ни отсоветовать. Это дело совести. Что же касается войсковых ячеек, то он считает это опасным софизмом».
И эта речь была произнесена на съезде коммунистической партии!
Нам говорят:
«Война — явление скорее психологического порядка. Надо с колыбели воспитывать детей в духе чистого и абсолютного антимилитаризма, в духе хулимого вами — красными милитаристами — пацифизма; только таким путем придем мы к обществу, не знающему войны. А в настоящее время допустимо, пожалуй, и дезертирство, но это — дело личной совести, я же не могу ни советовать, ни отсоветовать. А войсковые ячейки что такое? Ячейки, это коммунистическая работа в армии. Это — опасный софизм».
Товарищи, мы прекрасно знаем товарища Пиок. Это хороший поэт, писатель, мы его уважаем, я это говорю совершенно искренно. Но я ведь говорю не о тов. Пиок, а о секретаре Сенской федерации. А Сенская федерация — наиважнейшая федерация партии. Хорошо зная, что идеи тов. Пиок исключительно личного свойства, я спрашиваю себя, товарищи, какой отклик, какое эхо пробудит это в умах коммунистической или полукоммунистической рабочей молодежи, которой говорят, что красный «милитаризм», насилие, убийство и пролитие крови не соответствуют коммунистическим принципам? Не помню точно, в речи ли тов. Пиок или в статье тов. Верфея, но в одной из них говорится, что убийство и пролитие крови не соответствуют коммунистическим принципам.
Что это значит, товарищи? А партия, что же такое партия? Партия — это организация осознанной ненависти к буржуазии. А ненависть является разве коммунистическим принципом? Я полагаю, что коммунистический принцип — братство, но коммунистическая партия есть организация ненависти рабочего класса против буржуазии. Если же хотеть бороться с буржуазией при помощи чувств, которые будут достоянием лишь нового общественного строя, — не знающего буржуазии, — то этот общественный строй никогда не наступит.
Что такое партия? Партия, товарищи, это — организация, ставящая себе целью борьбу с другими организациями. А взаимная борьба людей — разве коммунистический принцип? Что такое коммунизм, не как идеал будущего, но как нечто существующее ныне? Разрешите мне вам сказать — это армия в состоянии борьбы. Нынешний коммунизм — это не коммунистический принцип, это нечто в корне противоположное коммунистическому принципу пацифистов.
Путаница.
Понятия, которых я только что коснулся, могут внести лишь крайнюю путаницу в сознание молодого поколения французского пролетариата, это признали все товарищи французской делегации. Мы беседовали, обсуждали и пришли к выводу, что не следует ни преувеличивать, ни преуменьшать значения подобных выступлений в партии и что партия должна быть настороже во избежание возможной опасности, отсюда проистекающей.
Я не стану приводить цитат, рисующих оборотную сторону этих течений; укажу лишь, что они проявляются в различных областях, — в вопросе профессионального движения, в вопросе взаимоотношений между партией и профсоюзами, а также в вопросе партийной дисциплины. Тов. Пиок говорит даже, что пользоваться словом «дисциплина», как термином военным, должно быть навеки воспрещено в коммунистической среде. Конечно, в данном случае речь идет о форме выражения, но под этим кроется определенная тенденция, направленная против поведения партии, обусловленного демократическим централизмом, установленным нашими национальными и международными уставами.
Комиссия констатировала отсутствие осязаемой разницы между большинством партии, определившимся на Марсельском съезде, и той группировкой, которую мы могли бы обозначить названием, «более левой», «стоящей левее». Оценка этих реформистских, пацифистских и прочих выступлений не вызвала существенных разногласий внутри комиссии. Если разногласия и были, то они касались лишь оттенков. Одни говорили: «не следует их преувеличивать», другие отвечали: «не следует ими пренебрегать». Комиссия — не потому, чтобы она пошла на компромисс, но потому что это соответствует действительности и правильно понятому интересу партии, — сказала: «не следует ни пренебрегать, ни преувеличивать значения этого течения, но надо быть настороже и вовремя изолировать».
Поведение французских делегатов.
Вам известно, что во время Марсельского съезда четыре товарища вышли из Центрального Комитета партии и что это было началом нынешнего кризиса. В момент ухода этих товарищей, — членов комитета III Интернационала, — правые элементы обнаружили больше активности и повели даже некоторое наступление против основных принципов партии, против самой партии.
После тщательного обсуждения французская делегация, т.-е. члены делегации, специально уполномоченные на это Центральным Комитетом, по собственной инициативе дали следующую оценку и следующий ответ на вопрос, всплывший в процессе прений.
1) Французская делегация, согласно марсельской декларации, направленной против оппортунизма правой, обязуется от имени Исполкома предложить Центральному Комитету немедленно вызвать Анри Фабра в конфликтную комиссию в целях исключения.
Анри Фабр, член партии, известен, как редактор ежедневной газеты «Journal du Peuple», служащей средоточием всех реформистских, пацифистских, унитарных течений, братающихся с реформистами и диссидентами.
2) Делегация отмечает, что Исполком высказался отрицательно по поводу выхода нескольких членов из Центрального Комитета.
Ознакомившись с фактом выхода из Центрального Комитета во время заседания Марсельского съезда 4 избранных в него товарищей (Вайан-Кутюрье, Лорио, Динюа и Трен. — Прим. ред.), Исполком не видит оправдания этому выходу. Нашей всегдашней основой является демократический централизм, как в национальных секциях, так и н самом Интернационале, и мы всегда имеем возможность, нормально используя наши местные, национальные, международные организации, улаживать конфликты, выправлять линию поведения той или иной организации, секции, органа, газеты, избегая острых организационных конфликтов, не прибегая к отставке, которая по существу противоречит духу дисциплины пролетарской организации.
В целях улажения конфликта делегация потребует от Центрального Комитета предложить ближайшему национальному совету снова ввести этих товарищей в ЦК. Центральный Комитет будет считать Национальный совет (Конференция Франц. Компартии. — Прим. ред.) обладающим полномочиями съезда. Товарищи, ныне занимающие посты в Ц.К вместо вышедших из него, сохраняют свои полномочия до окончания полномочия самого ЦК.
3) Делегация будет настаивать пред Центральным Комитетом на точном соблюдении постановлений Марсельского съезда, касающихся взаимоотношений между профсоюзами и партией. Профсоюзная комиссия Центрального Комитета неустанно должна работать в этом направлении.
4) Фракционизму не должно быть места в коммунистической партии. Делегация передаст Центральному Комитету выраженное Исполкомом желание, чтобы был положен конец внутренним раздорам и злостной полемике, дабы осуществить тесное сплочение всех коммунистов для единодушного действия.
Эту декларацию подписали:
Кашен, Рену, Селье, Метейе.
Наша комиссия приняла к сведению эту декларацию — ясную, отчетливую, служащую выражением не только воли 4 товарищей, берущих на себя ответственность, но и представляющую из себя моральное обязательство от имени Центрального Комитета французской партии: комиссия оценила крупное значение этой декларации, как основы для воссоздания поставленного под угрозу единства партии. Эта декларация начинает с намерения исключить в кратчайший срок, поставить вне партии и в невозможность вредить ей «Journal du Peuple», т.-е. делает предупреждение правому течению, исключая Анри Фабра.
Смысл исключения.
Конечно, в качестве единичного факта это может показаться не имеющим значения; но факт этот — один из моментов в жизни партии. И вот, когда партия устами делегации говорит: «да, положение в целом, как оно нам представляется после анализа, диктует исключение Анри Фабра»; это приобретает определенный смысл, это доказывает, это дает понять французскому пролетариату, что партия не позволит шутить по вопросам, послужившим причиной раскола. Раскол — всегда мучительный процесс; каковы бы ни были причины его, с легким сердцем не решаешься вызвать раскол в рядах пролетариата. Но если уж на него соглашаешься, значит, есть для этого достаточное основание; а партия, которая поставила бы под сомнение эти основания и их истинную ценность, — если можно так выразиться, — подобная партия уронила бы свой престиж в глазах рабочего класса.
Наша французская партия отчетливо заявляет, что французский пролетариат никогда не будет свидетелем этого зрелища. Течение, о котором идет речь, весьма смутно, но поскольку оно кристаллизуется в этой газете и ее редакторе, оно в кратчайший срок будет поставлено вне партии. Это в то же время означает, разумеется, что ни один член партии не будет принимать участия в этой газете или в подобных ей; это исключает самую возможность недоразумения, того недоразумения, которое может стать весьма опасным, если бы оно воплотилось в жизнь. Получилось бы такое впечатление, точно большинство партии, терпимо относящееся к правой, борется с группировкой, полагающей, что имеет, или действительно имеющей более левый оттенок. Это было бы недоразумением, опасностью, величайшим несчастьем.
А так как партия в лице делегации Центрального Комитета изъявляет готовность, основываясь на марсельских резолюциях, не допустить до подобного положения, то нет оснований, нет надобности создавать фракции внутри партии. Бороться с опасностью справа надлежит не более левой и не менее левой фракции, но партии в целом. И так как сама партия возвещает и заявляет о своей воле, то не должно быть фракций. Отставка 4 товарищей, каковы бы то ни были политические основания ее, была началом вольного или невольного образования фракций внутри партии, чего не могут ни допустить, ни терпеть Коммунистический Интернационал и французская компартия. Вот почему единогласно было решено, что Центральный Комитет через посредство национального совета должен изыскать способ снова ввести в свой состав ушедших в отставку товарищей и восстановить целостность партии, провозглашенную Марсельским съездом.
Что касается вопроса профессионального движения и вопроса взаимоотношения между партией и профсоюзами, то, как я уже вам сказал, Марсельский съезд принял резолюцию чрезвычайной важности. Остается лишь ее применить. Центральный Комитет уже начал проводить ее в жизнь. Он создал специальную комиссию для проведения этой работы, крупное значение которой надлежит оттенить.
Комиссия предлагает вам резолюцию, являющуюся итогом ее работы; мы надеемся, что она поможет Французской Коммунистической Партии преодолеть нынешний кризис в кратчайший срок. Вот текст этой резолюции:
«Коммунистическая французская партия со времени Тура сделала большое организационное усилие, которое удержало в ее рядах лучшие силы пролетариата, пробужденного к политическому действию. Марсельский конгресс был для партии поводом к серьезной теоретической работе, из которой революционное рабочее движение извлечет, несомненно, очень большую пользу.
«Порывая с парламентскими и политиканскими традициями старой социалистической партии, для которой конгрессы были только предлогами для ораторских поединков лидеров, коммунистическая партия, в первый раз во Франции, призвала собрание активных рабочих к предварительному и углубленному изучению существенных вопросов развития революционного французского движения.
«Организационный кризис во французской партии, значение коего было бы столь же неправильным недооценивать, как и переоценивать, является одним из моментов роста Французской Коммунистической Партии, ее внутреннего очищения, внутренней перестройки и консолидации на истинно коммунистических основах.
«Раскол в Туре провел основной водораздел между реформизмом и коммунизмом. Но совершенно неизбежным является тот факт, что вышедшая из этого раскола коммунистическая партия сохранила в некоторых своих частях известные пережитки реформистского и парламентского прошлого, от которых она может освободиться и освобождается путем внутренних усилий на основе участия в борьбе масс.
«Пережитки прошлого — в известных группах партии — выражаются: 1) в стремлении восстановить единство с реформистами, 2) в стремлении к блоку с радикальным крылом буржуазии, 3) в подмене революционного антимилитаризма мелко-буржуазным гуманитарным пацифизмом, 4) в неправильном истолковании отношений между партией и профсоюзами, 5) в борьбе против действительно централистического руководства в партии, 6) в усилиях подменить международную дисциплину действия платонической федерацией национальных партий.
«После раскола в Туре такого рода тенденции не могли проявляться с полной силой и расчитывать на широкое влияние в партии. Тем не менее, под могущественным давлением буржуазного общественного мнения, склонные к оппортунизму элементы обнаруживают естественное тяготение друг к другу, пытаются создать свои органы и опорные пункты. Как бы ничтожны ни были их успехи в этом направлении, было бы ошибкой недооценивать опасность их работы для революционного характера и единства партии. Коммунистические организации не могут ни в каком случае служить ареной свободной пропаганды тех самых, по существу, взглядов, которые были причиной откола реформистов-диссидентов от партии рабочего класса. Всякая неясность в этом отношении неизбежно затруднила бы воспитательную революционную работу в массах.
«Пленум Исполнительного Комитета констатирует, что резолюции Марсельского конгресса, проникнутые духом Коммунистического Интернационала, создают крайне важные опорные пункты для революционной деятельности партии в трудящихся массах города и деревни.
«Вместе с тем, пленум Исполнительного Комитета с удовлетворением принимает к сведению заявления французской делегации о том, что «Journal du Peuple», орган концентрации реформистских и неясных тенденций, как стоящий в полном противоречии с программой Интернационала, с постановлениями Турского и Марсельского конгрессов Французской Коммунистической Партии и с революционной непримиримостью сознательного французского пролетариата, будет в короткий срок поставлен вне партии.
«Исключительное значение Марсельского съезда пленум Исполнительного Комитета видит в том, что он поставил пред партией важнейшую задачу систематической и правильной работы в профсоюзах, в духе программы и тактики партии. Этим самым дано принципиальное осуждение тенденции тех членов партии, которые, под видом борьбы за автономию профсоюзов, являющуюся, между прочим, неоспоримой, борются на самом деле за автономию своей собственной работы внутри профсоюзов — вне контроля и руководства партии.
«Пленум принимает к сведению заявление французской делегации о том, что Центральный Комитет партии принимает и примет все необходимые меры к тому, чтобы решения партии проводились (в духе строжайшего единства и дисциплины) коммунистами в профсоюзах под общим руководством Центрального Комитета партии.
«Принимая во внимание, что уставы Коммунистического Интернационала и его секций, построенные на началах демократического централизма, дают достаточные гарантии правильного и нормального развития каждой коммунистической партии, пленум считает неправильной подачу в отставку нескольких выбранных Марсельским съездом членов Центрального Комитета, независимо от тех политических мотивов, которыми эта отставка была вызвана. Отказ от порученных партией постов может быть истолкован широкими кругами партии, как заявление о невозможности правильной совместной работы различных оттенков в рамках демократического централизма и может послужить толчком к формированию фракций внутри партии.
«Выражая свою полную уверенность в том, что борьба против указанных выше проявлений анти-коммунистических тенденций будет вестись подавляющим большинством партии и ее руководящих учреждений в целом, и принимая во внимание, что создание фракций неизбежно нанесло бы тягчайший ущерб развитию партии и ее авторитету в пролетариате, пленум Исполнительного Комитета с удовлетворением принимает к сведению заявление французской делегации о готовности Центрального Комитета и подавших в отставку товарищей принять необходимые организационные меры к тому, чтобы воля Марсельского съезда была осуществлена до конца и чтобы подавшие в отставку вошли в состав Центрального Комитета партии для дружной и правильной работы».
Таков наш проект резолюции. Мы обсуждали вопрос с величайшим вниманием, временами страстно, так как вопросы, разрешавшиеся нами, чрезвычайно существенны. Но обсуждение этого вопроса членами комиссии и французской делегацией всегда было проникнуто желанием достичь единства партии на подлинно коммунистической, революционной основе. Я считаю себя в праве рекомендовать вам единогласно принять резолюцию, уже принятую комиссией.*
* Резолюция, предложенная Троцким, была принята расширенным пленумом единогласно. — /И-R/
Если хотите внести некоторую поправку, то остается прибавить к нашему тексту одну лишь маленькую фразу:
«Да здравствует французский пролетариат и его коммунистическая партия!»