Орудие будущего
К предстоящей неделе воздушного Флота.
Накануне великой империалистской бойни авиация едва вышла из стадии первых экспериментов и полетов напоказ. Мощное развитие авиации целиком совпадает с годами войны. К концу ее авиация достигает уже поистине поразительного расцвета. Можно сказать, что последняя война, взятая в целом, почти не использовала авиации, а только создала ее. Если бы при нынешнем состоянии авиационной техники начать сначала, т.-е. с июля 1914 г., весь ход военных операций был бы иной. В этом смысле авиация целиком — орудие будущего.
Но не только в этом. Хозяйственная и культурная служба воздушного флота едва лишь успела наметиться. Правда, уже сейчас, по первой спешной наметке видно, что культурное значение авиации необозримо, но практически оно еще целиком впереди.
Типы аэропланов сменяют друг друга чрезвычайно часто. Летательные аппараты «морально изнашиваются», по выражению Маркса, несравненно быстрее, чем морские суда, паровозы и даже автомобили: это свидетельствует о том, что авиационная техника еще не вышла из эпохи юношеского беснования. Самолет не достиг еще той гармонии между задачей и техническими средствами, того внутреннего равновесия механизма, которые обеспечивают, обыкновенно, каждой машине известный период зрелой устойчивости: осуществленный «идеальный» тип машины, как свидетельствует история техники, деспотически господствует над воображением изобретателей, — изменения и усовершенствования касаются разве лишь второстепенных деталей, — до тех пор, пока какое-нибудь новое открытие или изобретение, побочного происхождения, не нарушит одним ударом самодовольного равновесия. Авиация — орудие будущего и в том отношении, что «идеальный» тип ее аппарата еще впереди.
Для нас, для технически и экономически отсталой страны, это не минус, а плюс: если своевременно пользуясь всеми преимуществами централизованного социалистического государства возьмемся за дело, то сможем в авиационной области победить нашу отсталость раньше, чем во многих других областях. Для автомобилей, легковых и грузовых, нужны «культурные», т.-е. шоссейные дороги, — а их у нас мало, и они плохи. Воздушные же наши пути не хуже американских, — только пользуйся. Нужно, однако, не выжидать законченных плодов извне, а самим вовремя включиться в цепь развития: строить самолеты, совершенствовать их, приспособлять к нашим климатическим и иным условиям, самостоятельно перерабатывать технический боевой, транспортный и прочий опыт авиации всего мира, производить непрерывный отбор летного человеческого материала, воспитывать его, обучать и совершенствовать, — словом, обеспечить непрерывность авиационного творчества во всех его разветвлениях.
Однако, прежде чем вознестись за облака, авиация должна плотно прикоснуться к земле, т.-е. к массе. Этой цели и будет служить в первую голову неделя авиации. Нужно, чтобы труженик города и деревни подошел ближе к самолету, обозрел его, понял его, т.-е. увидел в нем великое орудие будущего, свое орудие, — иначе самолет раньше или позже оказался бы целиком направленным против него.
Авиация есть новое орудие, и именно эта новизна ее, необычность, чудесность является одним из немаловажных условий ее военного действия. Известно, что англичане широко применяют авиацию, даже без связи с сухопутными войсками, для усмирения колониальных восстаний в Азии и Африке. Самолет, как орудие психического террора, выполняет поручение господ рабовладельцев, прежде чем успеет обнаружить на деле свои боевые качества. Но не только в колониях — и у нас, на нашем севере, который они пытались превратить в колонию, англичане не без успеха пользовались авиацией для терроризирования и деморализации неопытных, плохо сколоченных и незнакомых с авиацией пехотных частей. Спускаясь низко и треща пулеметом, летчики Черчилля—Чайковского сеяли нередко убийственную панику в наших отрядах. Почему? Потому что красноармейцы не знали самолета, ни свойств его, ни района действия, ни силы его, ни слабости.
Легковой автомобиль, какой-нибудь «Форд», — самая безобидная машина. Но если въехать на нем на площадь сельской ярмарки, с пыхтением и рычанием, то можно вызвать величайшую катастрофу: завидев и заслышав штампованное чудовище, тощие деревенские лошаденки совершают невероятные прыжки, телеги сшибаются одна с другой, опрокидываются, горшки превращаются в черепки, люди попадают под колеса и под копыта. Между тем, на улицах Лондона и даже Москвы городская лошадь при приближении автомобиля не ведет и ухом. Для того, чтобы неприятельская авиация не оказалась в момент столкновения окруженной ореолом мистической силы, т.-е. не могла сеять панику, нужно в мирное время сблизить армию во всей ее толще, с авиацией, породнить авиацию со всеми частями армии и родами оружия. Приучение красноармейца, вплоть до кашевара пехотного полка, к самолету должно войти составной частью в обучение и воспитание армии. Тем более командному составу, от низшего до высшего, нужно стать ближе к авиации, чтобы во время войны точно знать, чего можно ждать от нее и чего требовать. А это не всегда наблюдалось. И хорошие часы откажутся служить, если попытаться вколачивать ими гвозди. Нужно знать употребление часов, прежде чем класть их в жилетный карман, и даже весьма не вредно знать устройство внутреннего их механизма.
Но дело идет не только об армии. Авиация есть род оружия с наиболее универсальной сферой действия. Самолеты отрываются от базы на много и много сотен верст, залетают глубоко в неприятельский тыл, разрушают железнодорожные пути, ангары, электрические станции, совершают налеты на города, внося в них разрушение, смерть и панику. Если все другие роды оружия и технические средства направлены исключительно или преимущественно против неприятельской армии, то авиация не в меньшей мере направлена против мирного населения. Помимо прямых разрушительных действий авиация имеет при этом своей задачей дьявольскую игру на нервах тыла, — с целью устрашить, утомить, деморализовать население и тем самым в корне подсечь силу сопротивления неприятельской армии. Устойчивость тыла против разрушающих влияний вражеской авиации будет, при прочих равных условиях, тем больше, чем ближе этот тыл знает авиацию и ее свойства. Нельзя позволить врагу умножать и без того грозную силу авиации на коэффициент мистического ужаса!
Особое и большое место занимает вопрос о летном персонале. Поэтами, говорят, люди рождаются. Но это относится в значительной мере и к летчикам. Нужно особое сочетание психо-физических свойств, чтобы обеспечить авиатору уверенную работу в воздухе. Однако, и самые лучшие органические и психические предпосылки не создают еще боевого летчика без хорошей системы летного и обще-военного обучения. Необходимо, поэтому, с одной стороны, пробудить и развить широкие интересы молодежи к авиации, а, с другой стороны — организовать тщательный научно-поставленный индивидуальный отбор. Функции авиаторов так ответственны, так сложны и многообразны, от летчика столь многое зависит в ходе военных операций, что армия и страна вправе требовать, чем дальше, тем больше, чтобы наши летчики были не просто военно-грамотными, а и военно-просвещенными людьми.
Нужно, вместе с тем, помнить, что уже самый процесс обучения авиации связан с опасностями, каких не знают в таком размере не только другие профессии, но и другие роды оружия. Необходимо, поэтому, обставить как можно более благоприятно работников воздушного флота. Если во всех областях военного дела, где человек сочетается с машиной, решает в последнем счете человек, то в авиации это очевиднее, чем где бы то ни было. Внимание к летному ученику! Внимание к летчику-мастеру воздушного цеха!
Военные теоретики не прочь поспорить на тему о том, какое место занимает авиация в общей механике обороны: является ли она одним из вспомогательно-технических средств армии и флота, или же, наряду с сухопутной армией и морским флотом, — равноправной с ними силой воздушной стихии. Вопрос этот нельзя, однако, решать абстрактно. Все зависит от степени развития авиации и от того материального места, какое она успела занять в общей схеме вооруженных сил. Здесь тоже количество переходит в качество. Авиация начинает свою карьеру, как вспомогательное средство армии и флота. Развиваясь, усложняясь, приучаясь действовать комбинированными средствами, она имеет тенденцию отслоиться от своей сухопутной или водной метрополии и занять равноправное с нею место в царстве воздуха. Она уже ставит себе самостоятельную задачу: господство над воздушной стихией. В Англии авиация выделена в особое министерство. И немудрено: самолет грозит нанести смертельный удар островной британской неприступности, на страже которой стоит всесильный морской флот. Иное дело — СССР. Наши пространства, наш советский океан суши, делают нас гораздо менее уязвимыми для авиации, чем островную Англию, окруженную океаном воды. Неразрывная связь авиации с сухопутной армией имеет для нас, поэтому, и долго будет иметь решающее значение. Под этим углом зрения будем строить военную авиацию и в этом духе ее воспитывать.
Авиация — все возрастающее в своем могуществе орудие империализма. Будем строить социалистическую авиацию. Империализм не отказался от мысли превратить нас в колонию. Будем строить авиацию, которая оградит нашу свободу, а, может быть, поможет и колониям вернуть свою независимость. Будем строить авиацию для хозяйственных, для культурных, для военных целей, авиацию трудящихся и угнетенных. Настойчиво и упорно будем вводить авиацию в обиход страны. Будем помнить: авиация не забава и не одно из многих вспомогательных технических средств армии, авиация — великий инструмент будущего. К суше и к воде она присоединяет воздух, как новую величайшую арену человеческого творчества.
Работу авиационного строительства поведем не только энергично и дружно, но и планомерно, сразу вводя все повышающийся интерес масс к воздушному флоту и их самоотверженную помощь в каналы правильной организации. Военное ведомство в этой области уже не одиноко. Бок-о-бок с ним работает Общество Друзей авиации и Добровольный Воздушный Флот. Этот тройственный союз будет расти и крепнуть. Неделя воздушного флота свяжет его — через партию — с массой и откроет — мы не сомневаемся — новую, вторую, более богатую главу в развитии советской авиации.
30 мая 1923 г., «Правда», № 121.
Вошла в брошюру «Перспективы и задачи военного строительства», Высш. Воен. Ред. С., 1923 г.