О выступлениях в дискуссии.
Печатается по копии, хранящейся в Архиве Троцкого в Гарвардском университете, папка MS Russ 13 Т-3101 (Houghton Library, Harvard University) — /И-R/
1. Гигантское значение платформы в том, что она сводит разногласия к их классовым основам и рассматривает партийный режим, как последствие классового сдвига политики, т.е. как результат сползания партийного руководства с пролетарской линии на мелкобуржуазную. Борьба идет, следовательно, за классовый характер партии, за классовый характер государства.
2. Только такая открытая, ясная, отчетливая постановка основных вопросов способна объяснить рядовому рабочему-партийцу остроту борьбы и оправдать эту борьбу в его глазах. Чисто формальная постановка вопросов «внутрипартийного режима», «дисциплины» и пр., вне связи с революционной линией, в корне противоречит большевизму. Аппарат, нарушающий устав партии на каждом шагу, стремится в то же время перевести все вопросы в плоскость формальной дисциплины, вернее сказать, чинопочитания. Аппарату это удается тем больше, чем меньше партийная масса понимает смысл разногласий и их глубину.
3. Вот почему всякое смазанное выступление, обходящее наиболее острые разногласия, способно принести оппозиции не пользу, а вред. «Стоит ли тревожить партию из-за второстепенных разногласий?» — спросит себя партиец, прослушав такую речь, которая по тону своему и по характеру похожа скорее на самооправдание, чем на обвинение.
4. Опасение, высказываемое некоторыми отдельными товарищами в том смысле, что резкая постановка вопросов способна оттолкнуть от нас буферно настроенные элементы, является в своем роде «классической» ошибкой, возникающей во всякой серьезной борьбе внутри партии. Ошибка эта в данном случае тем более непростительна, что она уже проверена опытом. Мы имеем несколько случаев буферного выступления со стороны пользующихся заслуженным уважением членов партии. Эти буферные выступления собирали минимальное количество голосов. Наоборот, оппозиция собирает тем большее количество голосов, чем открытее, решительнее, отчетливее она выступает. Всякое снижение тона, всякое приближение к буферу неминуемо ослабили бы нас и толк нули бы противника на то, чтобы удвоить свой натиск.
5. Фракция Сталина-Молотова пытается «запугать» оппозицию XV съездом, который де должен будет объявить несовместимым признание оппозиционной платформы с принадлежностью к партии. Такое решение означало бы попытку организационным нажимом подтасованного съезда вызвать политическое самоотречение, т.е. ренегатство. Незачем говорить, что ни один серьезный и честный партиец на это не пойдет. Если даже допустить, что сталинский актив, под именем XV съезда, вынесет такого рода убийственное для партии решение, то не трудно предвидеть, что проведение этого решения встретит огромные и все возрастающие затруднения, которые — при правильной политике с нашей стороны — могут и должны укрепить оппозицию в партии.
6. До конца съезда остается, примерно, полтора месяца. Ряды оппозиции, хоть и медленно, но верно растут и крепнут. При твердой, решительной, наступательной политической линии с нашей стороны, мы за эти полтора месяца значительно окрепнем. Каждая группа оппозиционеров в ячейке обрастет сочувствием и полусочувствием значительной части партийцев. В таких условиях попытка исключения оппозиционеров пачками из партии, прежде всего рабочих ячеек, неизбежно вызовет сопротивление и протест со стороны значительной части каждой ячейки. Партийцы захотят узнать, за что исключают. Вопрос о платформе встанет с новой остротой перед партией после XV съезда, если XV съезд решится встать на путь исключения оппозиции. Дискуссия, придушенная до XV съезда, может разгореться после XV съезда. Надо сделать все, чтобы эту возможность превратить в действительность.
7. Исключенные из партии товарищи, как: Мрачковский, Серебряков, Преображенский, Шаров, Саркис, Грюнштейн и прочие не дадут оторвать себя от партии. Попытка исключить несколько тысяч оппозиционеров была бы бессильна разорвать наши связи с партией, прежде всего, с ее пролетарской частью.
8. Аресты партийцев не могут опять-таки помешать партийцам, исключенным из партии, выполнять свой партийный долг Исключение оппозиционеров тысячами означало бы необходимость арестов тысячами Политика Сталина, Молотова толкает партию по этому пути. Партия инстинктивно чувствует, что это путь гибели диктатуры Сталин и Молотов успокаивают партийцев: до этого, мол, не дойдет; оппозиция «испугается» и подчинится самоуправству аппаратной фракции, поставившей себя над партией (именно самоуправство аппарата над партией и именуется теперь партийной дисциплиной).
Совершенно ясно, что каждое случайное снижение тона истолковывается аппаратчиками, как отступление оппозиции и как подтверждение правильности сталинской политики организационного натиска.
Таким образом, линия политического наступления является не только вернейшим орудием организационного самосохранения и роста оппозиции, но и единственным средством оградить единство партии от сознательно раскольнической линии Сталина.
Л. Троцкий
2 ноября 1927 г.