Троцкий: 1935 г.
Один год из жизни автора:
1935-й год начинается с шумного процесса над Зиновьевым и Каменевым. Сталин приписывает им «моральную ответственность» за убийство Кирова и расширяет избиение старых кадров большевизма во всем СССР. Троцкий пишет ряд статей, разоблачающих это убийство как провокацию. Он изобличает зловещие амальгамы, которые ГПУ создает по приказу Сталина, раскрывает механику подлогов и заключает, что режим разнузданной бюрократии не может вытерпеть даже глухой и подавленной социалистической мысли.
Правый поворот Сталина внутри страны — в феврале Троцкий называет его нео-нэп — сопровождается отказом от классовой политики на международной арене. В течение многих лет Советский Союз разоблачал Версальский мир, навязанный на Германию и Европу победоносной Антантой. Теперь — поворот на 180° в сторону защиты статуса-кво и заключение в мае Франко-советского пакта. Сталин декларирует коллективную «борьбу за мир» в союзе с Францией, Великобританией и другими «демократиями», политику над-классовых Народных Фронтов и пацифизма. Правый зигзаг Сталина в экономической и внешней политике не отменяет общего ужесточения бюрократического террора. Наоборот, убийство Кирова используется как предлог для ареста Зиновьева и Каменева, бывших зиновьевцев, бывших оппозиционеров и сотен других старых большевиков.
Троцкий пишет статьи и ведет переписку в защиту принципов коммунизма, против центристского замазывания вопросов. Европейские рабочие волнуются по поводу победы Гитлера в Германии, поражения в Австрии. Троцкий призывает группы большевиков-ленинцев использовать левое брожение в социал-демократических партиях, организовать свои фракции в таких партиях, чтобы нести революционную критику в рабочие массы, выйти из положения небольших кружков. Статьи против центристов: германской САП, британской НРП, Пивера и «социализма вообще» — направлены на главную цель: построение IV Интернационала.
Троцкий осуждает оппортунистское сползание Андреу Нина и большинства «Испанской Левой», группы Левой оппозиции в Испании. Вместо того, чтобы бороться за идеи перманентной революции в массовых организациях испанского пролетариата — в огромной Соц. партии, среди анархистов, в сталинистской партии и др. — Нин повел политику сближения с группой правой оппозиции под руководством Хоакина Маурина. Основанная в 1935 г. «Партия марксистского единства», ПОУМ, стала результатом этого прагматичного слияния большинства «Испанской Левой» и «Крестьянско-Рабочего блока», группы Маурина. ПОУМ критиковала Сталина и Коминтерн, но была основана на всепрощении грехов, амнезии в вопросах теории и истории, и акцентировании «общих лозунгов», таких как Советы, диктатура пролетариата и др.
Троцкий продолжает жить в глухой французской деревне Домен возле Гренобля в доме учителя. Изоляция такова, что почта доходит до него всего дважды в месяц. Свидание с друзьями и сыном Львом Седовым, живущим в Париже, затруднено. Убежище во Франции превратилось в тюремную клетку. Но и здесь в глухой деревне Троцкому удается прикоснуться к рабочему движению. Через хозяина дома, деревенского учителя, он встречает нескольких учителей-социалистов, и убеждает одного из них прочесть доклад, содержащий революционную критику социалистической программы.
Здоровье Троцкого переменно-плохое: его преследуют высокая температура и немочь. Бывают дни и недели, когда ему остается только лежать на шезлонге и читать. В феврале Троцкий начинает вести дневник, так как более активная публицистика невозможна. В июне 1935 года недавно пришедшее к власти норвежское правительство «левых» социал-демократов разрешает Троцкому поселиться в Норвегии. Троцкий с облегчением покидает Францию и в середине июня перебирается в более спокойную, провинциальную Норвегию. 10 июня в прощальном письме к французским рабочим он призывает их не верить ни сталинцам, ни «социалистам», а встать под знамя нового 4-го Интернационала.
С трапа сходит Наталья Седова, неизвестная женщина, Л. Троцкий, Жан ван Хейеноорт, секретарь Троцкого. (Известная всему миру козлиная бородка Троцкого начисто сбрита для сохранения инкогнито во Франции.) |
 |
|---|
Троцкий поселяется в деревне Вексхолл в доме редактора социалистической газеты и депутата в Стортинге (парламенте) Конрада Кнудсена, где он и Наталья окружены вниманием и заботой семьи. Он наконец может устроить рабочий кабинет, вернуться к литературной работе, встречаться с товарищами, диктовать русской машинистке и пр. В конце июля его посещают два вождя правящей социал-демократии: главный редактор центральной газеты Норвежской Рабочей партии, Мартин Транмель, и министр юстиции Трюгве Ли уверяют Троцкого в личном почтении и в принципиальном уважении к демократическому праву ссыльного заниматься литературной деятельностью (см. газетный отчет о визите). Любовь социал-демократических вождей к демократическому праву убежища будет спустя год проверена на деле.
Троцкий недомогает и вынужден шесть недель в сентябре-октябре провести в больнице в Осло. В больницу приходят его сотрудники, и Троцкий диктует ряд писем, хотя серьезная работа затруднена. Ему все же удается 15 октября написать статью о своём любимом авторе — Фридрихе Энгельсе.
Выйдя из больницы Троцкий возвращается к работе. В ноябре к нему приезжают два троцкиста из Канады и вместе обсуждают ряд вопросов, связанных с жизнью канадской секции 4 Интернационала (беседа с Эрлом Бирни; о фермерах). Они привозят с собой номер троцкистской газеты на украинском языке, которую выпускает группа выходцев из России в канадском городе Торонто. Американец Гарольд Айзекс приносит ему новости о группах единомышленников в Китае, где Айзекс провел несколько лет.
В это время из СССР в Европу разными путями прибыли три оппозиционных коммуниста, несколько лет проведшие в тюрьмах и спецпоселениях: А. Таров (Арбен Абрамович Давтян), Виктор Серж и Анте Цилига. Их рассказы о борьбе и трагичной судьбе тысяч идейных коммунистов в тюрьмах и колониях сталинского режима напечатаны в «Бюллетене Оппозиции» №№ 46—49. Троцкий снова и снова пишет о них и их товарищах в СССР. Троцкий весь год продолжает расследовать обстоятельства убийства Кирова и разворачивающуюся в СССР волну преследований: процесс над Зиновьевым и Каменевым, волны арестов и судебных амальгам. ГПУ по надуманным предлогам обвиняет «бывших людей» старого режима, но нацеливает карательное есторие против большевиков и комсомольцев, интеллигентов и рабочих, особенно таких, которые в прошлом критиковали «генеральную линию» или возражали против того или другого действия бюрократии. Троцкий обвиняет Сталина в подготовке дальнейших расправ над представителями революционной мысли, как внутри СССР, так и во всем мире. В декабре он заключает: «сталинизм — это сифилис рабочего движения».