Коммунистическая пресса.
Выпуская второй том книги Троцкого в 1926 году руководство Госиздата пыталось умалить и сузить растущие разногласия между официальной политикой партии и левой оппозицией Троцкого и Зиновьева. Это особенно ярко выступает в главе, где опубликованы рецензии на книгу в американской и английской коминтерновской прессе. Госиздат выбирает длу публикации маленькие кусочки рецензий, отбирает самые безобидные и бесспорные фрагменты и т.д.
Главные спорные вопросы в международных вопросах в то время заключались в следующем. Первое и главное разногласие заключалось в оценке выросшей и доминирующей роли Соединенных Штатов. Вначале, скажем в 1924 году, её еще признавали, но чем дальше росло бюрократическое чванство коминтерновской верхушки, тем меньше она разбиралась в главном расположении фигур на мировой шахматной доске. Во время Второй Мировой войны и в первые послевоенные годы Сталин по старинке еще верил в равную с Америкой роль Великобритании в делах мирового империализма.
Во-вторых, руководство Коминтерна оспаривало тезис Троцкого о стабилизации капитализма в 1923 году, о слабости этой стабилизации и грядущем спаде. Стабилизацию признали с опозданием на год-полтора, а Великую Депрессию Коминтерн отсрочил своими ошибками в Англии, Польше, Китае. Коминтерн все более абстрактно фетишизировал распад капитализма, все менее конкретно видел взаимосвязь между своими ошибками и силой империализма.
В-третьих, в течение трех лет после ухода Ленина и подчинения Коминтерна Зиновьеву сильно выросло административно-бюрократическое чванство наверху, и бездумно-консервативный подход к любому вопросу в рядовых низах всех партий. Инакомыслие преследовалось и под вывеской «большевизации» расширялись исключения из партии и другие дисциплинарные меры. Члены воспитывались в атмосфере слепого повиновения. На собраниях партийных ячеек занимались организационными вопросами, сборами пожертвований, подготовкой следующей стачки или демонстрации и т.п. Рядовые члены всех секций Коминтерна все меньше были способны спорить с товарищами по классу, убеждать их, поднимать их дух, вводить в массу революционное сознание.
Искра—Research
Американская коммунистическая пресса.
«Freiheit» 15 ноября 1925 г.
(Еврейский коммунистический орган)
Родившийся в Киевской губернии в 1878 году Ольгин был в молодости активистом партии Бунд, принимал участие в революции 1905 года, бежал из царской ссылки в Европу и после начала Первой Мировой войны эмигрировал в США. В Америке он продолжал поддерживать все более правеющую партию Бунд и Октябрьскую революцию встретил враждебно, разделяя все предрассудки меньшевиков о перспективах буржуазной революции, но помножая их на бундистский сепаратизм. В 1918 году Ольгин получил степень доктора философии в Колумбийском университете и преподавал русскую историю в Новой школе социальных исследований в г. Нью-Йорк В течение ряда лет Ольгин был известным журналистом известной левой анти-коммунистической еврейской ежедневной газеты «Форвертс». Он оставался в Бунде и Социалистической партии в течение несколько левых отколов и перешел в коммунистическую партию лишь в 1921 году.
В американской компартии Ольгин стал главным инквизитором инакомыслия. Уже в 1924 году он порвал с защитником Троцкого, Людвигом Лоре и стал яростно преследовать всех других сторонников Левой Оппозиции в России и в Коминтерне. В 1930-е годы он написал целую книгу «Троцкизм — замаскированная контрреволюция» полную лжи в защиту сталинистской легенды об анти-коммунизме Троцкого (См. на английском https://www.marxists.org/archive/olgin/1935/trotskyism/index.htm).
Мы даем ниже лишь тот короткий отрывок статьи Ольгина, который был переведен с идыш и опубликован в 1926 году Госиздатом. Ольгин был столь же многословен, как и Лавстон, его конкурент в американской компартии. Он так же близко держал свой нос к ветру из Москвы. Но Ольгин был несколько более прытким, чем Лавстон, и вовремя отскочил от Бухарина (фатальная ошибка Лавстона). К сожалению, мы не знаем идыш и не можем дать читателю полную меру лицемерного невежества этого сталинца. — /И-R/
Новая книга Троцкого ставит себе задачей предсказать путь, по которому будет развиваться Англия. Но он говорит не столько обо всей Англии и даже не столько о её рабочем классе, сколько о рабочей партии и главным образом о её вождях. Верно, конечно, что будущее Англии есть будущее её рабочего класса, а будущее рабочего класса определяется характером рабочей партии. Но все-таки выходит, что автор дает не больше, а меньше, чем обещает в заглавии, что он суживает свою тему, уделяя частностям больше внимания, чем целому…
… Троцкий обнаруживает поразительное знакомство со всем, что говорили и писали лидеры трэд-юнионов. В своей критике этих лидеров он несравненен. Но того простого факта, что в английском профсоюзном движении уже происходит настоящая революция, которая вскоре проявится в резолюциях Скарборо и в шестерном союзе важнейших английских трэд-юнионов, — этого мы из его книги не усматриваем, предвидеть это он нам не помогает…
Моисей Ольгин
«Freiheit» 15 ноября 1925 г.
«Workers Monthly» ноябрь 1925 г.
Джей Лавстон (Jay Lovestone), урожденное имя — Якуб Либштейн — Jacob Liebstein — (1897—1990). Родился в Гродненской губернии и в десятилетнем возрасте приехал с семьей в Нью-Йорк. Активист в студенческом движении Социалистической партии, на ее левом крыле. Основатель коммунистической партии в 1919 году. В течение долгих фракционных битв внутри компартии принадлежал к фракции Пеппера-Рутенберга. В Коминтерне был близок к Бухарину. Когда Бухарин вытеснил Зиновьева с руководства ИККИ, Лавстон тоже пошел вверх в американской КП и в 1928 году исключил Кэннона и его сторонников за приверженность Троцкому и оттеснил Фостера и его фракцию от власти в КП. Когда Сталин убрал Бухарина в Москве, то американские сталинцы по приказу Москвы сняли Лавстона и его сторонников за «правый уклон». Лавстон организовал оппозиционную компартию и сотрудничал с международной правой оппозицией Брандлера в Европе.
Двигаясь вправо, Лавстон поддержал социал-демократа Давида Дубинского в АФТ, а тот продвинул его на важное место в огромном профсоюзе швейников International Ladies' and Garment Workers' Union. Во время Второй Мировой войны Лавстон помогал американскому госдепартаменту в борьбе против троцкистской Социалистической Рабочей партии, против независимого рабочего движения. Начиная в 1943 году Л. принял участие в организации анти-коммунистических профсоюзных движений за рубежом, особенно в Европе. Он тесно сотрудничал с Центральным Разведывательным Управлением с самого начала Холодной войны, а в 1963 году стал директором международного департамента АФТ-КПП, являвшегося подставной ширмой ЦРУ. Этот отдел АФТ-КПП организовывал и финансировал враждебные Советскому Союзу, про-американские и желтые профсоюзы, организовывал отряды империалистических боевиков, которые убивали рабочих активистов и подавляли массовые анти-колониальные движения рабочих в Латинской Америке.
В статье-рецензии на книгу Троцкого Лавстон ставил себе две цели. Во-первых, проявить собственную ученость и знание мировой экономики и мировой политики, необходимые для карьеры в тогдашней компартии. Во-вторых, принизить и поставить в сравнительно узкие рамки авторитет падшего ангела-Троцкого. Троцкий все еще оставался в ЦК и Политбюро, его книги — «Литература и революция», «К социализму или к капитализму», и новая книга «Куда идет Англия?» — продавались в клубах и на собраниях компартии и в книжных магазинах, и пользовались успехом у читателей. Но руководство разбитой на фракции партии хорошо знало, что в Москве звезда Троцкого закатилась, звезда могущественного в недавнем прошлом Зиновьева теряет свой блеск, а наверх поднимается Бухарин и дотоле никому не известный Иосиф Сталин.
Рецензия составила четыре с половиной журнальных страниц. Как автор Лавстон характерен маломыслием и многословием, и мы не намерены утруждать себя и читателей переводом всей статьи. Мы даем вводный абзац и несколько характерных отрывков. — /И-R/
В эти дни договора в Локарно и стомиллионных инвестиций в каучуковые плантации в Либерии, ключ к международному положению лежит в отношениях между Англией и Соединенными Штатами и в роли Советского Союза.
…
«Куда идет Англия?» товарища Троцкого является вкладом в быстро растущую литературу о вопросе англо-американских связей и будущем Англии.
…
Читателя кормят до смерти надоевшими сказками о том, что англо-саксонцы обладают каким-то врожденным умением разрешать мирным путем если не все международные, то, по крайней мере, все свои внутренние вопросы. Для человека, начитавшегося этих пустяков, книга тов. Троцкого — настоящая отрада. Со свойственным ему блеском литературного изложения и остротой политического анализа тов. Троцкий разрушает иллюзии об англо-американской гармонии и о врожденной склонности англо-саксонцев к мирному социальному развитию.
…
Он показывает, что англо-американское сотрудничество фактически свелось к потере Англией самостоятельности и к её растущей зависимости от Соединенных Штатов…
Троцкий передумал.
Вполне ясно, что выражая такое отношение к развитию англо-американских связей, тов. Троцкий указывает, что его оценка этого вопроса изменилась. В связях между Англией и Соединенными Штатами присутствуют силы благоприятствующие консолидации капитализма, и, в то же самое время, силы действующие в сторону дезинтеграции капитализма. Вопрос в том, какие силы преобладают; какие сильнее: тянущие к консолидации или к дезинтеграции?
До последней сессии расширенного Исполкома Коминтерна товарищ Троцкий, совместно с товарищем Радеком, хотя и не так прямолинейно как последний, утверждал, что мы вошли в период, когда влияние англо-американских связей толкает скорее к консолидации, чем к дезинтеграции мирового капитализма. Старая теория тов. Троцкого о «Европе на пайках» и о Европе «становящейся доминионом Америки» была связана с ключевой, в смысле международного положения, оценкой англо-американских отношений.
Никто не может представить себе теорию Троцкого о «Европе на пайках» — о Европе тихо и мирно выполняющей приказы Америки — не видя в то же самое время длительное англо-американское соглашение.
Но последние развития в Китае обнажают растущий конфликт между Великобританией и Соединенными Штатами на Дальнем Востоке.
…
Характеристика отношений между Англией и Соединенными Штатами в книге «Куда идет Англия?» отличается от предыдущей позиции Троцкого и Радека, и во многом приближается к оценке ситуации, сделанной тов. Пеппером, и развитой и подтвержденной на расширенном мартовском Пленуме ИККИ.
Лавстон еще на нескольких страницах приводит различные пункты из книги Троцкого, но нового ничего не дает. Мы опускаем эти пассажи. — /И-R/
Значение Движения Левых.
Коммунистическая партия предназначена перенять роль, которую ныне играет Независимая Рабочая партия… Коммунистическая партия подготовится к руководству лишь посредством беспощадной критики и упорной борьбы против политики и практики анти-пролетарской, империалистической, монархистской преобладающей группы в рабочем движении Британии.
Нервность и левые фразы определенной части рабочей бюрократии объясняются движением английского рабочего класса влево. Троцкий, по-моему, недооценивает значение и возможную роль движения влево… Товарищ Зиновьев на расширенном Пленуме ИККИ в марте этого года правильно оценил значение движения левого крыла внутри Лейбористской партии и профсоюзного меньшинства, которые объединили сотни тысяч рабочих вокруг коммунистических идей…
Мы считаем, что массы членов Рабочей партии и профсоюзов, которые сейчас потянулись влево, являются в ближайшем будущем кандидатами на членство в Коммунистической партии.
Неправильная оценка левого крыла в Рабочей партии проявляется также и в других местах книги, и Коммунистический Интернационал несколько раз обратил внимание на отношение ко всей проблеме Рабочей партии. В своем разъясняющем положение анализе на мартовском Пленуме ИККИ тов. Пеппер… Доклад тов. Зиновьева и резолюции расширенного Исполкома по американскому вопросу…
И так далее… — /И-R/
Jay Lovestone
«Workers Monthly» ноябрь 1925 г.
Английская коммунистическая пресса
Workers Weekly 26 февраля 1926 г.
Из статьи тов. А. Джексона «Отступление перед Москвой»
Книга Троцкого есть вызов. И не удивительно, что этот вызов задел за живое тех, кому он брошен. Прежде всего, Троцкий бросает вызов тем, кто утверждает, что «добрые старые времена» неизбежно вернутся, если только рабочие согласятся терпеливо ждать улучшения своего положения. Это утверждение является основной предпосылкой всякого ортодоксального консерватизма — как либералов, так и ториев. Иначе им пришлось бы перестать быть консерваторами. Если капитализм есть (как они полагают) единственная прочная система социально-экономических отношений, то он должен обладать внутренней силой приспособления к изменившимся условиям, он должен рано или поздно преодолеть всё трудности послевоенного кризиса.
Второй вызов Троцкого направлен против теоретиков и доктринеров, которые в настоящее время ведут за собой лидеров рабочей партии (и которых он совершенно справедливо объединяет под общим названием «фабианцев»). Троцкий спрашивает их, могут ли они отрицать, что в основном пункте сторонники Болдуина мыслят совершенно так же, как сторонники Макдональда и как колеблющиеся между теми и другими либералы. И этим основным пунктом является как раз та «необходимость постепенности», которую они все защищают против Троцкого.
Практическое значение этого вопроса для английских рабочих громадно. Чтобы освободиться от капиталистического ига, английские рабочие должны сами стать правящим классом, и орудием для достижения этой цели должна быть их политическая партия, которая может победить только при условии полного поражения её противников. Но во всех критических вопросах, которые неизбежно возникнут при этой борьбе — например, в вопросе о всеобщей стачке, о сохранении монархии и аристократии, о Советской России и коммунизме, — макдональдовщина (господствующая ныне в рабочих советах) будет самым ярым врагом воинствующей рабочей политики.
Отсюда вытекает третий вызов Троцкого. Если верно, что капитализм способен к прогрессивному совершенствованию, то к чему нужна рабочая партия, кроме разве как для того, чтобы служить привеском к буржуазным партиям? Замечательно, что тогда как в отдельных вопросах все критики Троцкого противоречат друг другу самым решительным образом, они вполне единодушны — от тория сэра Сиднея Лоу до левого независимца Бертрана Рассела — в одном (хотя и по разным основаниям): в том, что против возможности пролетарской революции в Англии следует бороться всеми мерами.
Рабочая партия, как показывает её название, образовалась для руководства классовой борьбой. Бывшие либералы, вошедшие в партию, может быть, не сознают этого факта, другие, может быть, хотят забыть о нем. Из страха перед потрясениями (и риском?) и в погоне за парламентскими лаврами во что бы то ни стало можно, конечно, утверждать, что «рабочая власть будет править в интересах всех классов без различия». Но действительность возьмет верх, и беспощадная логика фактов рано или поздно вынудит рабочую партию встать по ту или другую сторону баррикады.
И тогда исполнится предсказание Троцкого.
T. A. Jackson
Labour Monthly, апрель 1926 г.
(Крайне левый рабочий орган, близкий к коммунистам)
Из статьи Р. Палма Датта «Троцкий и его английские критики»
Rajani Palme Dutt — Раджани Палм Датт (1896—1974) — Родившийся в Англии в индийско-шведской семье видный теоретик «коммунистической» партии и Коминтерна. Студентом в Оксфорде был левым и пацифистом, и отсидел полгода в тюрьме за пацифизм. Вступил в компартию в 1921 году и в 1922 учредил ежемесячный журнал «Labour Monthly», который затем редактировал до самой смерти. Был ортодоксальным сталинцем, оправдывающим все зигзаги Кремля, все контрреволюционные преступления, подрывавшие имя социализма: убийства соратников Ленина, провалы революций, ревизию истории и пр.
Два ярких примера: август-сентябрь 1939 г. и 1956 г. Давнишний английский сталинец, Гарри Поллит, глава британской компартии оба раза, не смог повернуть свою политику на 180 градусов. В начале сентября 1939 г. Поллит объявил войну Великобритании против Гитлера антифашистской. Проводя политику Сталина, более прыткий Датт — после Пакта между Гитлером и Сталиным и раздела Польши между ними — обвинил Великобританию в воинственности и назвал войну империалистической. Датт причислил Гитлера к сторонникам мира и стал главой компартии, заменив Поллита. В 1956 году, после разоблачений Хрущева на ХХ съезда КПСС и подавления Венгерской революции, вызвавших кризис в британской компартии, Поллит снова проявил свою неповоротливость. Датт дезавуировал разоблачения, мол «и на солнце бывают пятна», и обвинил венгерских рабочих в контрреволюции. Это помогло ему выдвинуться вперед в Коминформе (Коминтерн был уже упразднен Сталиным в 1943 году).
Мы даем около половины текста этой длинной статьи. Полный текст на английском можно найти здесь: https://www.marxists.org/archive/dutt/articles/1926/trotsky.htm — /И-R/
Читая отзывы о книге Троцкого, никто бы не подумал, что это серьезное произведение. Послушать рецензентов, в книге нет ничего, кроме блестящего остроумия, фантазий русского революционера, никогда не выезжавшего за пределы России, и злостных выпадов против отдельных лиц. В действительности же книга дает объективную оценку положения Англии, беглую и сжатую, но сделанную рукою мастера; полемический момент строго подчинен в ней объективному изложению вопроса.
Прежде всего нужно сказать несколько слов о повторяемом всеми критиками обвинении, что Троцкий совсем не знает Англии. Вернее было бы сказать, что его критики совсем не знают Англии, как это явствует из каждого отдельного утверждения реформистской школы за последние пятьдесят лет. Троцкий указывает:
«В течение десятилетий «вожди» британского рабочего класса считали, что самостоятельная рабочая партия есть печальная привилегия континентальной Европы. От этого наивного и невежественного самомнения ныне не осталось и следа. Пролетариат вынудил трэд-юнионы создать самостоятельную партию. На этом дело, однако, не остановится. Либеральные и полу-либеральные вожди рабочей партии все еще думают, что социальная революция есть печальная привилегия европейского континента. И тут события обнаружат их отсталость».
Троцкий имеет полное право утверждать, что марксисты лучше понимают темп развития английского рабочего движения и лучше предвидят его завтрашний день, чем нынешние «теоретики» рабочей партии. Призыв старой философии «познать себя» ими не услышан.
Невежество идеалистического реформизма, так наивно выраженного в их рецензиях на книгу Троцкого и их «британским» опровержением «русской» точки зрения может быть показано следующим фактом. Можно без опасения обратиться к его критикам с приглашением назвать нам хоть одну книгу какого-то английского автора, политического деятеля, буржуазного или Лейбористского, кто описал бы основное положение Англии так же правильно, как это сделал Троцкий. Такой книги нет. А ведь Троцкий занят другими делами; положение Англии является для него лишь отдельным фактором в калейдоскопе других проблем; его краткое изложение может быть конечно улучшено и расширено более полным и детальным изучением, опытом, связями и т.д. Английские авторы имеют гораздо больше времени (для их узкого горизонта Англия обычно представляет весь мир), массу информации, связи на месте и все прочее. И все же, ничего другого нет. А почему? Объяснение лежит в корне положения в Англии. На статьях и книгах, написанных в Англии об английских вопросах, лежит печать того же самого субъективного и ненаучного подхода, то же самое островное невежество и бессознательность (My Ideals for Labour, Ethics of Empire, England’s Awakening, The Future of Citizenship, Creative Socialism ,и все остальное в том же духе). Иначе говоря, они все «идеалисты», т.е. они неспособны рассмотреть факты общественного процесса в их действительном движении, неспособны мыслить диалектически. В Англии еще не существует общественной научной, т.е. марксистской школы; этот факт отражает незрелость рабочего движения и преобладающее давление прошлой буржуазной традиции.
…
Самая эта мысль, что Троцкий, как иностранец, не может написать дельную книгу об Англии, свидетельствует о бездонном национальном невежестве и самомнении. С таким, же правом можно было бы утверждать, что Маркс не должен был писать о капитале, потому что не был капиталистом. Напротив, чтобы смотреть через микроскоп на сырных клещей, надо прижать глаз к отдаленному от клещей концу микроскопа. Когда критики Троцкого с торжеством указывают на некоторые незначительные промахи в деталях (причём в девяти случаях из десяти, они оказываются неправы даже фактически, и просто не понимают Троцкого), они только обнаруживают меру своего собственного ничтожества. Сырные клещи лишь показывают то, что они и есть клещи. Разумеется, когда дело идет о злободневных вопросах классовой борьбы, научное рассмотрение не может ограничиваться общими принципами, а должно войти в самое тесное соприкосновение со всеми деталями живой практики. Но думать, что самое главное не научные принципы, а подробное знание местных условий (которыми в течение поколения обладали 50 миллионов англичан, ничуть не став от того умнее), думать так есть чистое ребячество.
…
Революция, ставящая себе целью переход власти в руки рабочего класса, не может быть совершена без абсолютной ясности сознания и безусловной решимости вождей, без полной свободы от буржуазной идеологии, без сильной центральной организации, — словом, без массовой революционной партии, ведущей рабочих на борьбу за пролетарскую диктатуру. Всех этих условий в английском рабочем движении пока еще нет, и эта слабость субъективной подготовки рабочих замедляет развитие ситуации. Отчего это происходит? Каковы те традиции и силы, которые стоят поперёк пути? Вот тут-то Троцкий и обнаруживает всю силу своего анализа и полемического темперамента, разоблачая идеологическую путаницу и лицемерие нынешних рабочих вождей и указывая рабочим единственный верный путь.
…
Борьба за действительное освобождение рабочих требует полного разрыва со старыми традициями, которыми как на помочах буржуазия продолжает вести рабочих. Поэтому Троцкий мишенью критики ставит эти традиции; и эта критика составляет главную часть его борьбы с английским капитализмом. Традиции и предрассудки, которые снова и снова опровергает Троцкий, могут быть разделены на четыре главные группы: 1) религия, 2) пацифизм, 3) парламентарная демократия и 4) постепенность. При ближайшем анализе все они сводятся к одному и тому же: к покорности перед правящим классом.
Его нападение на религию понято ложно. Протестантизм является в Англии основным механизмом передачи влияния буржуазии в рабочий класс. Религия пытается скрыть все классовые различия за занавесом фальшивого духовного «братства», существующего совместно с действительными материальными отношениями неравенства и эксплуатации, и таким образом, всегда являлась орудием эксплуатирующего класса. Религия — антитеза науки, она порабощает мысль, уничтожая мыслящую ясность и правду, и подменяя революционный реализм иллюзиями, легендами и благими пожеланиями. По этой причине революционное движение рабочего класса неизменно по научному борется с религией, не только как с общественной организацией, но и как с индивидуальной идеологией.
Ничто не характеризует так ясно степень духовного развития фабианских социалистов, как тот единодушный отпор, какой встретили с их стороны нападки Троцкого на религию. Мало того, что все реформистские критики решительно высказываются против этих нападок (даже философ Рассел, хотя соглашаясь с критикой «организованной религии», повторяет против Троцкого старое злобное социал-демократическое утверждение, что, мол, «личная религия является частным делом», не понимая, что тот именно личную веру атакует). Они пытаются еще доказать, что позиция Троцкого объясняется тем, что он, Троцкий (так хорошо знающий Западную Европу и Америку), не может себе представить никакой другой церковной религии, кроме старого русского православия! Это поистине комическое недоразумение приводит на ум Мальволио*, который не узнает самого себя. Каждой страницей своей книги Троцкий доказывает, что он имеет в виду именно то этическое протестантское христианство, с его заплесневелыми пуританскими гимнами, которое вчера составляло основу старого либерализма, а сегодня является основой верхних слоев рабочего движения, и которое, несмотря на все свои псевдо-демократические жесты, всегда было последним прибежищем Ллойд-Джорджев, Макдональдов и всего, что есть лицемерного и реакционного в современной политической жизни. Это не мешает. Брельсфорду, который должен было бы хоть немного знать о марксизме, утверждать, что Троцкий не в состоянии понять «свободные» и «демократические» традиции «английской религии».
* Мальволио — образ чванливого зануды из комедии Шекспира «Двенадцатая ночь». — /И-R/
«Остался ли бы Троцкий при своем убеждении, что протестантизм есть чисто «буржуазная» вера, которую не может честно исповедывать, ни один рабочий, если бы он хоть раз побывал в диссидентской часовне в угольном районе?».
На это я отвечу, что, как известно, именно в угольных районах главная борьба всегда шла между религиозным возрожденчеством с неотделимым от него спиритуализмом, с одной стороны, и революционным коммунизмом — с другой.
А пацифизм и капиталистическая демократия? Оба принципа являются в конечном итоге лицемерными формами подчинения правящему классу.
…
Не менее суровой критике подвергает Троцкий лозунг «постепенности». Нетрудно видеть, что «постепенность» при ближайшем анализе превращается в пустую фразу о том, что прогресс должен быть медленным, т.-е. в оправдание существующего порядка. Его громкие псевдо-научные претензии не основаны ни на фактах, ни на опыте, ни на настоящей науке. Постепенность является и неверным прыжком от концепции эволюции. Понятие эволюции, т.-е. развития, составляет основу научного мышления; но решительно ни на чем не основано утверждение, что эволюция не может заключать в себе скачков и конфликтов. Все это противоположение «эволюции» и «революции» есть чистейшее ребячество и бессмыслица. «Эволюция» ведет к «революции»; и «революция» составляет часть «эволюции».
…
Чрезвычайно характерно отношение критиков к вопросу о революционном и буржуазном насилии. Все критики единодушно высказываются против Троцкого, т.-е. все в сущности требуют безоговорочного подчинения господству буржуазии; но доводы отдельных критиков различны, противоречат друг другу и сводятся в конце концов к повторению тех самых избитых формул, которые так терпеливо анализирует Троцкий, причем критики даже и не пытаются действительно ответить Троцкому.
Достаточно просто сопоставить эти «доводы» (если их можно так назвать!), чтобы понять их общую сущность.
1) Насилие бесполезно. «Силой — в конце концов ничего не добьешься» (Хантер). «Решающий аргумент против насилия заключается в том, что оно было средством борьбы в течение столетий, а мы все стоим на прежнем месте» (Ленсбери). Эти сбивчивые «толстовские» аргументы против насилия не имеют никакого отношения к политике самих вождей рабочей партии, ибо они признают и применяют насилие, когда дело касается защиты империалистических интересов…
2) Насилие недопустимо. Этот аргумент пускает в ход редактор «Дэйли Геральд». Приведя фразу Троцкого (по поводу Кромвеля) о праве класса, выполняющего историческую миссию, устранять со своего пути все препятствия, он с торжествующим видом заявляет, что этот аргумент потерял теперь свою силу, потому что Муссолини и британский империализм тоже верят в свою «историческую миссию». Несомненно, они в неё верят, но именно поэтому их насилие и может быть сломлено только ответным насилием рабочего класса. Редактор «Дейли Геральд» находит такую перспективу «мрачной». Он предпочитает «надеяться, что люди поймут бесполезность насилия» и т. д. Другими словами, он противопоставляет свои «надежды», желания, личные чувства — объективным фактам, которые он сам же признает, но только находит «мрачными». Это чистейший субъективизм.
3) Насилие не нужно. «Бой за свободу еще не проигран…» (Брельсфорд). «Мы воспитаны в повиновении воле большинства» (Джонстон). Здесь мысль явно диктуется желанием. Особенно показательно в этом отношении предисловие Брельсфорда, который прямо утверждает, что раз книга Троцкого благополучно выпущена в свет и разрешена к обсуждению в Англии, то значит «кошмар процесса коммунистов рассеян, — по крайней мере, на сегодня». К несчастью, однако, двенадцать осужденных продолжают сидеть в тюрьме; Хикс остается министром внутренних дел; ОМС и особые полицейские отряды продолжают набираться; намерения консерваторов ясны для всех. Но для Брельсфорда все эти факты «рассеяны» — потому только, что вышла в свет книга и он написал к ней предисловие. На этой «демократической точке зрения» «надежды» явно заменяют факты.
4) Мы будем бороться, если и т.д. Это те «героические обещания», о которых говорит в своей книге Троцкий и которые не стоят медного гроша. Брельсфорд, Джонстон и другие повторяют эти обещания, даже не пытаясь ответить на сокрушительный довод Троцкого, что обещания совершенно бесполезны, когда им не предшествует практическая подготовка.
5) Мы не можем бороться, потому что и т.д. Это другой тип аргументации, особенно охотно употребляемый Джонстоном, Расселом и др. В качестве причины, почему «мы не можем бороться», обыкновенно приводится какое-нибудь чисто техническое соображение. До войны излюбленным аргументом служила в этих случаях современная артиллерия. После русской революции отзывы международной прессы аннулировавшей этот аргумент, ссылаются на химическую войну, на воздушный флот, а когда речь идет об Англии — на прекращение подвоза продовольствия.
Нетрудно видеть, что все перечисленные аргументы, будучи сопоставлены, обнаруживают свое полное ничтожество. Утверждение, что всякое насилие незаконно, находится в полнейшем противоречии с практикой официальных лидеров рабочей партии. Утверждение, что всякое насилие бесполезно, противоречит утверждению, что мы прибегнем к насилию, когда это будет нужно. Утверждение, что мы прибегнем к насилию, когда будет нужно, вполне противоречит утверждению, что мы не можем бороться, даже если бы захотели. И так далее без конца. Но все эти противоречивые утверждения сходятся в одном и только в одном: в практическом выводе, что не следует возбуждать вопроса о буржуазном насилии и о классовой борьбе.
…
Полнейшее бессилие ответов Троцкому, опубликованных в официальной рабочей печати, прямо-таки поразительно. Мы не находим ни одной попытки ответить Троцкому по существу, — ни одной попытки оценить объективное положение Англии, тенденции её развития, политику её буржуазии, ближайшие проблемы классовой борьбы английских рабочих. Все эти серьезнейшие вопросы не существуют для беззаботных писателей официальной рабочей прессы. Для них все сводится к чисто личным моментам. Троцкий — «блестящ», «остроумен», но «дерзок», и «оскорбителен», у него «отвратительный вкус». Троцкий позволил себе «выпады» против рабочих вождей, и они, естественно, хотят отплатить ему тем же: речь идет как будто о сведении личных счетов. Троцкий — «русский», его точка зрения (казалось бы достаточно известная во всех странах после «Коммунистического Манифеста») есть «русская точка зрения» (может быть, Брельсфорд считает и «Коммунистический Манифест» «русским» документом?); он на все смотрит сквозь «русские очки» и воображает, что все страны должны подражать России; если он доказывает необходимость революции в Англии, то потому, что английская революция была бы «выгодна для России» (Рассел!). А когда иной критик и пытается подойти к одному из основных вопросов, поставленных Троцким, он тотчас же обращается к своим личным чувствам, эмоциям, мнениям, надеждам, пожеланиям и отвергает точку зрения Троцкого на том основании, что она «мрачная»; он с жаром высказывает свои личные надежды и убеждения, как будто они могут заменить аргументы, и даже не ставит себе вопроса, как быть в том случае, если его личные убеждения окажутся ни на чем не основанными.
Это банкротство, разумеется, не случайно, а является выражением идеологического краха всего фабианского социализма и независимой рабочей партии. В наши дни становится все более ясно, что единственное правильное понимание современных проблем есть то, которое дает коммунизм. Марксизм побеждает и в Англии силою вещей. Как тридцать лет тому назад НРП привлекла к себе симпатии профсоюзных вождей, так ныне профсоюзный молодняк устремляется к коммунизму. Контраст и конфликт между книгой Троцкого, с её объективностью и воинственной смелостью, и его рецензентами, заменяющими аргументы своими смутными личными настроениями, есть контраст между двумя мирами, конфликт между двумя классами. Между этими двумя мирами не может быть действительной связи. Старые вожди, воспитанные на традициях либерализма, никогда не поймут существа дела и будут повторять свои пустые фразы до тех пор, пока не сойдут со сцены или не будут отброшены в сторону. Но молодые рабочие, выросшие в атмосфере военных и послевоенных лет, быстро усваивают уроки времени; и книга Троцкого окажет им существенную помощь. Английский рабочий класс должен быть благодарен Троцкому за его книгу. Будем надеяться, что он не ограничится этим кратким очерком, но будет продолжать свою просветительную и полемическую работу и углублять дальше свой анализ, столь необходимый для Англии. Ибо, что бы там ни говорили националистические филистеры, английская проблема, больше чем всякая другая, сможет быть разрешена только соединенными усилиями всего международного движения.
R. Palme Dutt